Анна Яфор - Инкогнито

Попробуем что? Заново пережить то, что уже утратило свое значение? Воскресить растоптанные чувства?

От нее пахло все теми же духами, аромат которых он узнал бы из сотни других. И волосы были такими же мягкими. И пережитая беременность ничуть не испортила фигуру, а сделала ее еще более женственной и привлекательной. Раньше уже давно утратил бы самообладание и позабыл об этих дурацких приспособлениях, вынудивших его торчать здесь. А теперь… Теперь на его груди плакала красивая женщина, но не было ни смысла, ни потребности хоть как-то стать к ней ближе. Да, они соприкасались телами, но разделяющая стена была непреодолимой.

– Пожалуйста, прости меня… – всхлипнула и подняла на него глаза, а мужчина в который раз изумился, как ей удается оставаться такой обворожительной даже со слезами. Природа расщедрилась, позволяя и в неприглядной ситуации быть неотразимой. Вот только это все равно не способно ничто изменить.

– Нина, я не сержусь. И ни в чем тебя не обвиняю. Себя самого, скорее, за то, что не сумел сделать тебя счастливой.

Она шумно вздохнула.

– Ты ещё можешь... только ты...

– Уже нет... – перед глазами мелькнуло другое лицо и сладкие губы, робкие и пьянящие одновременно. Он буквально ощутил их вкус, и ноющая пленительная тяжесть превзошла все болезненные ощущения в теле.

– Нина... – оторвал от себя её руки. – Я люблю другую женщину. Прости...

Недоумение в глазах женщины быстро сменилось обидой, и слезы потекли с новой силой.

– Этого не может быть…

Ему неожиданно сделалось досадно.

– Вот как? И почему же?

Все остальное он не произнес вслух, но в сознании болезненными молоточками застучали неизбежные мысли. Я обречен всю жизнь любить тебя? Ты считаешь именно так? Изнемогать от тоски и жажды быть рядом, зная, какой выбор ты сделала? Тебе хотелось бы этого, не так ли?

Оказалось, Нина не утратила еще способности читать его мысли. Она побледнела и

медленно выпрямилась, отстраняясь. Тыльной стороной ладони вытерла мокрые от слез щеки. Опять как маленькая девочка. Только ничего детского в сложившейся ситуации не было.

Поднялась, отошла к окну, ненадолго задержалась у зеркала, хаотичными движениями поправляя прическу. Взглянула в упор – и тут же отвела глаза. А потом он увидел, как дрожащие пальцы вытянули из кармана халата его телефон.

– Прости… – это слово сорвалось с губ каким-то сдавленным стоном. Нина склонилась над кроватью, на мгновенье прижимаясь губами к его щеке, а потом почти бегом покинула палату.

Глава 25

За окошком твоим –

Метель,

Снежным хлопьям всю ночь

Летать,

Ты лежишь и тепла

Постель,

И легко в темноте

Мечтать.

А мечты у тебя

Одни,

Точно те же, что были

Днём –

Ты считаешь до встречи

Дни,

Чтобы снова быть с ним

Вдвоём.

Каждый час – бесконечный

Срок,

И приходится вечность

Ждать,

Что проснётся дверной

Звонок

И позволит его

Обнять.

И к холодным с зимы

Губам

Ты прижмёшься своим

Теплом,

И поймёшь по его

Глазам

Как ему хорошо

Вдвоём.

Сказоч-Ник

Последний раз из окон квартиры на окружающий мир он смотрел, наверное, еще в детстве. Именно смотрел – не заглядывал вскользь, интересуясь наличием осадков или температурой воздуха на термометре. Изучал прохожих, бесконечно спешащих по своим делам, зачем-то придумывая их маршруты. За несколько дней запомнил почти всех жителей дома, которых раньше вряд ли бы смог узнать. Не глядя на часы, научился определять время: сосед с верхнего этажа регулярно выходил на прогулку с собакой, не задерживаясь ни на минуту.

На голых ветках деревьев прямо на глазах распускались крошечные цветы: миндаль пробуждался к жизни раньше всего, а за ним торопилась вишня, издали выглядевшая будто припорошенной снегом.

Весна была совсем близко. Таяли последние дни февраля, а он… так и не сумел ничего решить. После аварии все стало еще сложнее. Хорошо, что хотя бы удалось обойтись без больницы.

Мужчина поправил стягивающую ребра повязку. Боль в груди после ушиба постепенно стихала, но столь необходимый для позвоночника постельный режим оказался невозможным: в горизонтальном положении почти не получалось спокойно дышать: каждый вздох давался с трудом. Сидя или при ходьбе становилось легче, а спина напрягалась сильнее, и этот замкнутый круг лишал остатков сил. Да и без машины добраться куда-либо было проблематично.