Екатерина Риз: Жили-были

— Не хочется ударить в грязь лицом, — сказала тем временем Анжелика. Саша моргнула, и не сразу сумела оторваться от созерцания красоты и своих мыслей, понадобилась секунда, прежде чем сумела вспомнить тему их разговора.

Саша приняла из рук сестры бокал с белым вином.

— По-моему, ты слишком серьёзно принимаешь слова Алёны.

— Да? — Анжелика скептически на сестру взглянула, даже вздёрнула идеально выщипанную бровь. — А вот ты, по-моему, — Лика намеренно выделила это «по-моему», — слишком спокойно. Тебе всё равно, в чём идти? Каравайцева говорит, что будут все!

— И ты веришь? — Саша сделала пару глотков вина, потом даже губы облизала. — Замечательное вино.

Лика опустилась в кресло напротив, закинула ногу на ногу. Вяло отозвалась:

— Ага. — А сама казалась призадумавшейся. Спустя полминуты обратила к сестре заинтересованный взгляд: — Так в чём ты пойдёшь?

— Я ещё не решила, — созналась Саша. — Да и выбор у меня небольшой. Возможно, в красном…

— Ты была в нём на Новый год!

— И кто меня видел, кроме тебя и Алёнки?

— Мишка. Так что, это неприлично.

— Лика, ты предлагаешь мне, купить платье?

— Именно это и предлагаю.

Саша в досаде потёрла кончик носа. Затем созналась:

— Денег жалко.

— Да ты с ума сошла! Что может быть важнее первого впечатления? Или хочешь, чтобы тебя вспомнили по дурацким хвостикам? Ну, так надень старые джинсы и завяжи хвосты. — Лика фыркнула. — Сойдёшь за шестнадцатилетнюю.

Саша на сестру взглянула со значением, после чего чуть ядовито улыбнулась.

— Не завидуй.

Анжелика окинула взглядом свою гостиную.

— Чем бы в тебя кинуть?

Саша рассмеялась. Выпила ещё вина, затем поднялась.

— У тебя в доме хоть какая-нибудь еда есть? Я точно опьянею, я обедала рано.

— На кухне есть хлебцы. Ещё яблоки.

Саша даже притормозила на пороге, на сестру обернулась.

— Лика, ты доведёшь себя до язвы.

— Не успею. Мама уже завтра обещала привезти мне холодца. Вообще не понимаю, как это есть можно. Сплошной жир. Мясо и жир, мясо и жир. И пироги. И после этого она ещё удивляется, что у неё давление скачет! Если есть всякую дрянь…

Про дрянь Саша дослушивать не стала, прошла на кухню, отстранённо подивилась странной, непривычной для женщины с ребёнком, чистоте, отсутствию грязных тарелок в раковине и крошек на столе. Открыла шкафчик и достала пачку пшеничных хлебцов. Выглядели они не слишком аппетитно, ничем не пахли, и на вкус, наверняка, как опилки, но это было лучше, чем ничего. О, яблоки! В холодильнике на самом деле нашлась парочка зелёных яблок, а также упаковка греческого натурального йогурта. Практически обезжиренного. Саша в сомнении её разглядывала, затем вернула на полку. Не смогла представить, как она это ест.

Когда Саша вернулась в гостиную с хлебцами и яблоком, Анжелика презрительно фыркнула.

— Ты, конечно, с тоской думаешь о мамином холодце, признайся.

— Сейчас особенно, — не стала спорить Саша. Снова устроилась на мягких подушках, достала хлебец и откусила. Точнее, попыталась, и этот мерзавец заскрипел на зубах. Но Саша стойко его жевала.

— Каравайцева мне поклялась, что на этот раз Панкратов будет. Я слышала, он развёлся.

— Собираешься обсудить с ним эту тему? — невинно поинтересовалась Саша.

— А почему нет? У него сеть аптек по городу.

— Знаю.

— А знаешь, кого ещё она пригласила? Александра Ростиславовича. — Лика даже бокалом ей отсалютовала. А вот Саша непонимающе нахмурилась.

— Кто это?

Анжелика немного растерялась, смотрела на неё, затем рукой махнула.

— Ах, ну да. Ты же не училась. Он преподавал у нас информатику. Пятнадцать лет назад он был полон сил, задора и девчонки влюблялись в него пачками. Интересно будет посмотреть на него через десять лет. Что там с его залысинами. — Анжелика рассмеялась, и тем же смеющимся тоном добавила: — И Толя будет.

— Какой ещё Толя?

Улыбаться Лика перестала, даже брови сдвинула.

— Богатырёва, хватит тупить.

Саша перестала жевать, глаза на Лику таращила, потом поняла, что у неё полный рот опилок. Дышать она не может, говорить не может, во рту пересохло. Хорошо, что про вино вспомнила.

Допила залпом, пытаясь проглотить хлебец. И всё равно заговорить так сразу не смогла, тем более, нужно было разыграть спокойствие… Если спокойствие, вообще, можно разыграть, и если о нём речь в эту минуту идти может.

— Ефимов?

Лика кивнула с определённым удовольствием и намёков.

— Ефимов. Ума не приложу, где Каравайцева его выловила.