Надежда Черпинская - Ворон и радуга. Книга вторая

В зелёных глазах вспыхнула огнём горечь незаслуженной обиды. Она хотела добавить что-то ещё, но её опередил Наир:

– Каждый по себе судит, Эливерт! Ты не веришь людям, потому что даже себе не доверяешь, – нахмурился лэгиарн. – Я прошу тебя уважать Дэини! Она – моя гостья!

«Ишь ты, как он за неё! Гостья… – хмыкнул мысленно Ворон. – Так это теперь называется? Что-то ты раньше, Ушастик, никого так не выгораживал…»

Накалять обстановку не хотелось, и Эл рассмеялся примирительно:

– Я уже знаю. От Миланейи. Да ладно тебе, Наир! Гостья так гостья! Я тоже твой гость. Если позволишь?

Ушастик тотчас в лице сменился.

– Так пойдём в дом, бродяга! Вместо пререканий на пороге, идём лучше к столу. Расскажешь о своих приключениях! Тебя не было так долго, что мы даже начали переживать…

Наир радушно похлопал его по плечам.

– За меня? – Эливерт искренне удивился, а потом снова захохотал. – Вот уж глупость! Ты же знаешь, друг мой – я в огне не горю, в воде не тону, и… не воде тоже не тону. Выберусь из любого де… – Ворон покосился на «гостью», – дела! Меня самым прочным решёткам и надёжным замкам не удержать.

Наир с улыбкой покачал головой.

– Хвастун! Атарей, Дэини, а вы что на пороге стоите, словно чужие? Все к столу! Байки от Эливерта стоит послушать.

Вернулся домой Эливерт уже за полночь. Разговоры затянулись. Сначала болтали о ерунде, потом о делах.

Как дошло до серьёзного разговора, так и стало жарко. Он сегодня был ядовитым и колючим, и едва с Наиром не рассорился. Слишком по-разному смотрели они на красавицу Лиэлид. Ушастик – с поклонением, атаман – с презрением, вот и сцепились из-за этой стервы не на шутку.

Хорошо, что Миланейя появилась вовремя. Рядом с ней Эливерт обычно становился кротким, как дитя.

Она мигом его на место поставила, а потом и вовсе увела от брата, под предлогом до дома проводить и подробности встречи с Лиэлид заодно рассказать.

Эл понял прекрасно, что это лишь повод, что ей просто не хотелось допустить ссору между друзьями.

А может, и не в Лиэлид дело было…

Под внимательным взглядом рыжей Дэини, изучающим его как занятную зверушку, из атамана вдруг полезло всё самое… Как бы это помягче? Скверно пахнущее.

Эл постоял в темноте, не зажигая лампаду, плеснув себе вина, вышел на крыльцо.

Сыро в лесу, свежо. Вот-вот снова пойдет дождь. Глядя, как мрачные тучи прячут в свою паутину ледяные осколки звёзд, он прокручивал в памяти мгновения этого вечера.

Да-а-а-а уж! Впечатление на гостью из иного мира произвести он смог точно! Сколько гадостей умудрился наговорить про баб вообще, и про Лиэлид особенно. Да и самой рыжей красотке пару раз какие-то мерзости брякнул. Теперь она абсолютно уверена, что он сволочь, каких еще поискать.

Да ладно тебе, атаман! А разве это не так? Хочешь казаться лучше, чем ты есть?

Итак, что было…

Сначала Наир понятно поинтересовался, как атаман в Садах оказался. Потом удивился, что Лиэлид на праздник пригласила. А уж когда речь зашла о Дэини… Тут Ушастика совсем понесло: чуть ли не молитвы во славу Светозарной Лиэлид стал возносить, про пророчество вещал, что время пришло…

Для чего время? Для самоубийства? Ведь ясно-понятно, что Лиэлид их всех угробить хочет.

А Рыжая подружка Наира поумнее оказалась своего лопоухого приятеля. Смекнув, что из неё хотят героя-смертника сделать, сразу залепетала, что на подвиги не готова… Что она не волшебница, и даже не воин! На это Эл только хмыкнул: «Ага, и меч, стало быть, первый раз в руки взяла? И вообще…»

Словом, идея спасать мир девчонку не впечатлила. Он даже подумал в очередной раз, что для женщины она какая-то неправильно толковая и проницательная.

Пока ещё Атарей не ушёл спать, и Эл нёс привычную околесицу, оттягивая разговор о делах, атаман несколько раз чувствовал на себе её пристальный взгляд, сам поглядывал украдкой. Она изучала его с таким интересом, словно диковинку какую-то. Это даже задевало слегка, потому что бабы обычно смотрели иначе. Игриво, кокетливо, призывно, страстно…

А она просто разглядывала его. Сначала руки – надолго остановилась на тонких пальцах и золотых побрякушках, которые его угораздило нацепить. Легкая насмешка скривила красивые губы лишь на мгновение, но Эл вдруг ощутил себя дураком, шутом с ярмарки – ничего в этом золотишке нет завидного, баловство одно. Надо уже искоренить эту глупую традицию. Чтобы он ещё такое носил – никогда!