Анна Яфор - Другая Сторона

– Папочка, правда-правда вы с Алиной будете жить в соседнем доме? И каждый день приходить к нам? – Даша даже привстала на стуле, заглядывая Павлу в глаза.

– Правда-правда, родная… – Саша уловила в его голосе дрожь и бросила виноватый взгляд на любимую женщину своего такого близкого человека. Лицо Алины было почти бесцветным, но она улыбнулась, протягивая свободную руку, чтобы потрепать Дашины волосы.

– Милая, ты ведь тоже сможешь приходить к нам всегда, когда захочешь. Папа сделает для тебя ключ, и ты даже дверь будешь открывать сама.

Глаза девочки засияли.

– Как взрослая?

– Конечно. Я буду всегда тебя ждать, – Алина вдруг заговорщицки подмигнула Даше и, склонившись к ней, прошептала: – Должен же кто-то помогать мне с ужином, чтобы твой папа оставался доволен?

Малышка радостно закивала, а Саша опустила глаза, стараясь удержать слезы. Она вряд ли смогла бы объяснить их причину, но держалась из последних сил, только чтобы не испугать дочь и не расстроить Дмитрия. За него боялась больше всего. Мужчина находился рядом, согревая ее в объятьях каждую ночь, но глухая тоска никуда не уходила из его глаз. Утомленная пьянящими ласками, Саша засыпала, вслушиваясь в сумасшедшие удары его сердца и понимая, что очередное поражение добавило ему и душевных, и физических терзаний. И не знала, что делать дальше, чтобы облегчить его состояние. Их попытка все обсудить оказалась почти бесплодной. Дмитрий был уверен в том, что не заслуживает иного, а Саша никак не могла подобрать подходящие аргументы. Он не сомневался в ее любви, но продолжал считать себя недостойным этого.

Женщина настолько погрузилась в свои мысли, что не сразу расслышала слова Алины, обращенные к ней.

– Пойдем, подышим воздухом. Пусть мужчины поболтают без нас, пока Даша играет в детском уголке.

Девочка и впрямь увлеклась игрушками, расположенными в специальной зоне, а Саша этого даже не заметила. Павел улыбнулся.

– Да-да, идите. Если что, мы вас позовем.

Они остановились на крытой террасе, уютно оформленной по типу крошечного зимнего сада. Саша смотрела на цветы, окружающие со всех сторон, и ощущала странное тепло, растекающееся в груди. Пока не понимала его причину, но тревога постепенно отступала.

– Прекрати себя казнить, – голос Алины звучал сипло, выдавая волнение, – не могу видеть, как ты прячешь глаза. Ты ни в чем передо мной не виновата. – Она помолчала, собираясь с мыслями, потом тихо добавила. – Я знала, на что иду. И цену этого тоже знала.

– Мне жаль… – Саша развернулась к ней, встречаясь взглядом. – Очень жаль, что все сложилось именно так. И на самом деле стыдно, что я украла…

Алина подняла ладонь, вынуждая женщину замолчать.

– Ничего ты не украла. Воровство – это то, что берется без спроса. А у тебя было разрешение. И Пашино, и… мое…

– Почему? – Саша не могла не спросить. Она слишком хорошо понимала, что сама ни за что бы не уступила любимого чужой женщине. Не смогла бы потом простить и вернуться к нему, зная, что он добровольно разделил постель с другой. Чем руководствовалась Алина, делая подобный выбор? Какие доводы приводила себе, прежде чем решиться?

Та усмехнулась, хотя глаза остались печальными. Однако сквозившая в ее улыбке боль говорила о той внутренней свободе, которой была наделена эта женщина. Об удивительной способности прощать и выживать.

Между ними воцарилось странное, какое-то извиняющееся молчание, и Саша ощутила незваную ревность, всколыхнувшуюся в собственном сердце. Она провела рядом с Павлом годы, и была с ним связана очень многим, но властной связи и выстраданной общности, такой, что соединяла его с Алиной, у них не было никогда. Да и не могло быть. А этой же самой связи с самым дорогим человеком Саше еще только предстояло достичь.

– Почему? – переспросила Алина, задумчиво поворачиваясь к окну, за которым бушевал ветер. – Потому что ваши отношения не могли никак повредить тому, что было между нами. Только упрочить, если мы на самом деле желали этого. Те чувства, что я с самого начала испытывала к Павлу, не имели с сексом ничего общего. Может быть, здесь сыграл свою роль мой возраст на тот момент. Я была почти ребенком, школьницей, которая даже вожделеть по-настоящему еще была не способна. Но это не помешало почувствовать родство наших с ним душ. Родство, намного превышающее потребности тела. Я всегда знала, что он сможет понять происходящее со мной. Услышать самое сокровенное. Даже говорить о многом было не обязательно: он и так все улавливал. Как приемник, настроенный именно на меня. И это не зависело от количества женщин, побывавших в его постели…