Ольга Борискова - Он – мой лёд

– Олька?! Журавлёва?! Ты, что ли?

Я подняла голову и обомлела.

– Паша? – уж кого-кого, а Жарова я никак не ожидала увидеть. – Ты же в Америке?

– Как видишь, нет! – засмеялся он. – Ты только посмотри на себя, повзрослела-то как! – его карие глаза сверкали смешинками. – Мы с тобой последний раз года два назад виделись?

– Уж три почти, – я против воли улыбнулась.

Да, вот кто-кто, а Пашка не меняется.

Паша Жаров был моим первым партнером. Именно с ним когда-то меня поставила в пару моя мать, и именно она же нашу пару разрушила, когда мы не смогли отобраться на один из крупных юниорских стартов. Что там пара… Она просто вышвырнула Жарова из группы, а на все мои вопросы отвечала одно: бесперспективен. Тогда мы даже не попрощались…

Почти сразу же его место в группе занял жёсткий, не видящий ничего, кроме собственных целей, и самолюбивый Богданов, Паша же перебрался в Америку, где под руководством нового тренера начал заново.

И вот теперь он передо мной, заматеревший, возмужавший, но все такой же добрый и неунывающий.

– Пашка, ты какими судьбами в Москве? – спросила я.

– Журавлёва, – хмыкнул он, – ну не посреди улицы же я буду тебе рассказывать о своей нелегкой жизни. Пойдем-ка, посидим в кафе, чайку попьем. Там я тебе все и расскажу. Заодно и ты мне исповедуешься, я много чего слышал о тебе.

– Откуда? – я поморщилась.

– Земля слухами полнится, Ольк. О том, какими жёсткими могут быть методы работы у твоей матери и сложном характере партнера даже за океаном знают. Так что пошли, дорогая, – и он, подхватив меня под руку, повел в ближайшее кафе.

Оказалось, что партнерша, с которой Паша катался в Америке, получила травму и завершила карьеру. Надо же, а я даже не слышала… В последнее время, замкнувшаяся, я вообще ни о чём не слышала. Ничем не интересовалась, растеряла последних друзей. Нет, даже не друзей – просто знакомых. Друзей-то у меня никогда толком не было. И вот теперь Пашка снова был в поиске.

– Не везет тебе, Пашка, – сочувственно улыбнулась я, задумчиво размешивая сахар в чашке. – Сначала я, теперь вот она. В двадцать два быть в поисках подходящей партнерши – не завидую я тебе.

– А что делать, – вздохнул Жаров. – Со спортом я завязывать не хочу, вот Роман Юрьевич и посоветовал мне съездить в Москву на чемпионат. Посмотреть, что да как, – он смешно нахмурился. У Пашки вообще была очень живая мимика. – Что мы все про меня, да про меня? Рассказывай, Журавлёва, как ты докатилась до жизни такой!

– Какой?

– Замученная такая!

– Спасибо за комплимент!

– Всегда пожалуйста! – подмигнул он, и я снова не смогла сдержать улыбку.

Нет, все же я очень скучала по тем денькам, что мы катались вместе – удивительно, но я не могу ни единой крупной ссоры припомнить. Неудачи мы переживали вместе, вместе же радовались подъемам и понимали друг друга с полуслова. Паша был опытным парником, и в перспективе мы могли бы стать сильной парой. Наверное, могли бы. Только что уж теперь.

– Да что рассказывать, ты и так все знаешь наверняка, – пожала плечами и опустила голову. – Надоело мне, Паш. Я действительно устала. Не могу больше. Богданов ненавидит меня, – рвано выдохнула. – И не спрашивай, за что – сама не знаю. Постоянные ссоры, упрёки, унижения… – я помолчала и добавила тихо: – Я боюсь его. Как можно добиться значимых результатов, если внутри пары так паршиво?

– И как вы терпите друг друга столько времени? – удивился Паша. – Я тебя не узнаю, Оль. Ты всегда была задорная, глаза горели. А теперь…

Я покачала головой, но Паша, казалось, видел меня насквозь. Взгляд его тут же потемнел, руки сжались в кулаки.

Эх, Пашка, Пашка, почему мы с тобой даже не попытались что-то изменить, противостоять матери? Могли ведь хотя бы попробовать.

– А теперь я кончилась, Паш, – всё же ответила я. – Просто… – отложила ложечку и посмотрела сквозь оконное стекло. Повторила тихо, по слогам: – Ус-та-ла. Завязываю я с фигурным катанием. Спортсменка из меня никакая.

– Журавлёва, ты чего это, сдаешься? – Жаров порывисто схватил меня за руку и крепко сжал. Заглянул в глаза. – Эй! Ты же о другом мечтала. Неужели твой грёбаный партнёр может лишить тебя мечты?! Ему заканчивать пора. На пенсию и в шоу.

– Скажешь тоже, – я против воли улыбнулась. – Ему двадцать четыре. Самое оно.

– Главное, тебе девятнадцать!

– Паша…

– Оль, – глаза Пашки вдруг загорелись. Он широко улыбнулся мне и сказал: – Хочешь доказать Богданову и своей матери, что они ошибаются? А, главное, самой себе доказать, что ты чего-то, да стоишь? Ты же, чёрт тебя возьми, королева, способная покорить сердца миллионов любителей фигурного катания!