Серж Маршалл - Знакомство по интернету. Рассказы

Он очень милый человек, очень теплый. Чудной такой, точно поэт – сразу видно. Конечно, он некрасив. Но мне уже это не так важно, как в 20 лет. Переживу. Плохо, что у меня к нему никаких чувств. Он что-то говорит о любви ко мне, читает стихи, дарит цветы… А я все думаю, когда он ко мне полезет под юбку.

Моя бессердечность даже стала меня пугать. Совсем, ты, старая, любить разучилась! Тут в кои-то веки чувак тебе в любви объясняется, дифирамбы поет, а ты на счетчик смотришь – когда он выдохнется и в кроватку потащит. А он все не тащит!

В следующее воскресенье поехали мы в Троице-Сергиеву Лавру, и там, показывая на одну из икон, он сказал, что я похожа на мадонну на иконе. А крыша у него действительно съехала!

И все-таки мне с ним интересно!

По профессии я бухгалтер. И на работе вокруг народ соответственный. Сорок теток, половина разведенных, сексуально голодных, обозленных жизнью. Внешне с тобой сю-сю-сю, а внутри гадюки-гадюкой. И вот подваливает одна ко мне и спрашивает:

– Машенька, а это я тебя в ресторане вчера видела?

– Нет, говорю я ей, – какой ресторан, я вчера на дачу картошку окучивать ездила.

Она, недоумевая, отходит.

Придется как-то маскироваться на будущее. К себе его звать не могу – у меня дочка, к себе он не зовет. И вообще, по-моему, он ничего не хочет.

А я к нему стала уже привыкать…

Я ждала, что он додумается, организует какую-нибудь хату или пригласит к себе. Я уже заколебалась блуждать под дождем по улицам, пить джин с тоником из жестяных банок и изображать радость. Я женщина, но я тоже хочу трахаться, черт побери!

Я предложила ему пойти к нему домой. Он ответил, что живет с мамой, а она не любит чужих гостей у себя дома. Я удивилась – ты, как ребенок, слушаешься маму?

Он помолчав, ответил – не в этом дело. Просто у нее больное сердце, и я не хочу ее раздражать.

Вечером мы пошли в гости к моей подружке. Она была им очарована, весь вечер пыталась его соблазнить. Она даже показывала ему протекающий сифон под умывальником, становясь в различные соблазнительные позы. После того, как он починил сифон и ушел, а я осталась ночевать у подружки, она недовольно проговорила:

– Какой-то он у тебя каменный, не реагирует на женщин. Может, он голубой?

– Да нет, говорю, не голубой, только странный. Поэт, все таки…

(Не даю его Наташке в обиду.)

– Да, поэты они все странные, – отвечает она.

Гордясь, я достаю листочек бумаги из сумки и читаю его стихи:

Чтоб не быть одиноким – обвенчайся с цветами,

Обменяйся с Луною теплотой и добром.

Если ты среди женщин не нашел себе друга —

Другом станет собака да смеющийся гном.

Оставляй в позапрошлом все обиды и муки.

Новых песен мелодию напоет тебе гном.

И так может случится, что мечта твоя сбудется

И огнями осветится твой заброшенный дом…

И забудешь ты время, в котором страдалось,

И придумаешь песни, в которых весна.

Вновь раскроет объятья перед вами природа,

Чтоб отправиться в путь без конца до конца.

Наташка заржала как лошадь.

– Что ты ржешь? Ты что, стихи не любишь?

– Машенька, дорогая моя, а бабки у него есть?

– Зачем мне его бабки, отвечаю я, – он же не лошадь. Ты посмотри, какой он талант, какое у него сердце доброе…

– Дура ты, Машка. В наше время прежде всего у мужчины должны быть бабки, и чтобы импотентом не был. А одним сердцем жить не будешь. И вообще – он хочет с тобой жить вместе?

– Ты знаешь, мы об этом еще не говорили. И вообще, мы даже не спали вместе.

Тут у Наташки окончательно округляются ее круглые глаза и она крутит пальцем у виска.

– Ты че, девка, рехнулась? А чего же ты с ним время теряешь?

– Ты ничего не понимаешь! Он мне просто нравиться! Мне с ним хорошо!

И тут мне приходится выслушивать целую лекцию о современных отношениях между мужчиной и женщиной, кто кому какие подарки дарил, кто как и в какие места Наташку трахал и что она с этого поимела, и что я как была белой вороной в институте, так и осталась. Что при моей внешности и фигуре, да если бы не моя строптивость и гонор, то я бы уже в Париже в масле каталась, или на белом мерседесе в Жуковку ездила.

– Дура ты, Наташка, хоть и моя лучшая подруга! – обиделась я на нее и перешла спать с дивана на кресло-кровать.

В субботу я с моим поэтом-воздыхателем была в Большом театре, слушали «Травиату». Он провожал меня до самого подъезда. Мы долго стояли обнявшись, и ни он, ни я не хотели расставаться.