Мила Дрим - Раненое сердце

– Как тебе, а? Хоромы, не то, что раньше.

– Да, здесь просторно, – робкая улыбка коснулась полных губ Яны. Женщина обвела внимательным взором коридор, стены, высокие потолки. Майя, не унимаясь, еще громче заплакала. Яна, ощущая, как усталость и одновременно раздражение, окутывает её с головы до ног, тяжело вздохнула:

– Майя сейчас совсем раскричится.

– Пойдем скорее, – мужчина, скинув кроссовки, пошел прямо по коридору. Открыв дверь, Карим изрек:

– А вот и наша спальня.

Яна, разувшись, поспешила вперед. Ноги женщины ныли от усталости, а руки ломило от напряжения – все-таки, годовалая дочка весила 11 кг, и это было ощутимой нагрузкой для молодой матери.

То, что предстало глазам Яны, нельзя было назвать уютным гнездышком для молодой семьи. Нет. Не было тут ни двуспальной кровати, ни какого-то романтического антуража. Она и не ждала этого. В небольшой комнатке, вплотную прижавшись к стене, стоял старый, местами продавленный диван. В углу – повидавший виды шкаф. Рядом с окном примостился стол – кажется, в прошлой жизни он занимал почетное место на кухне, потому как его прежде белая столешница была исполосована линиями, оставленными ножом.

Яна, шагнув к окну, сдвинула темно-красные шторы, и с интересом посмотрела на вид, открывавшийся отсюда. Смотреть, в принципе, было не на что – в нескольких метрах от дома проходила дорога. Гул от проезжающих машин тоскливой музыкой отдавался в голове молодой женщины.

Отчего-то захотелось плакать. Наверное, сказывалась усталость. Яна, сглотнув, посмотрела на плачущую дочку – та, скользя ручками по полной материнской груди, требовала своего успокоения. Сердце Яны сжалось от сострадания к своему ребенку. Если она, взрослая женщина, так устала, то, что говорить о малышке?

Сев на диван, Яна с помощью мужа, стянула с себя куртку, затем, освободив Майю от верхней одежды, наконец, открыла доступ для заветной дочкиной цели. Расстегнув замочек, Яна обнажила грудь для ребенка. Малышка, оживившись, припала к левой груди матери. Тут же произошли разительные перемены. Недавно покрасневшее, напряженное личико Майи расслабилось и наполнилось умиротворением. Ребенок, прикрыв глаза, сладко зачмокал.

Яна залюбовалась дочкой. Темные, чуть изогнутые, как у Карима, ресницы, смешной носик, пухлые щечки… А эти пушистые, золотистые волосы! Женщина нежно провела ладонью по ним, с наслаждением ощущая на кончиках пальцев нежность шелка.

Идти уже никуда не хотелось. Принять душ, выпить чай и лечь на чистые простыни – вот что было самым желанным сейчас для Яны. Женщина, переведя взор на Карима, тихо обратилась к нему:

– Обязательно идти сейчас в гости?

– Устала, да? – мужчина подошел к жене и провел ладонью по бледной щеке Яны.

– Устала, да и Майю жалко, – Яна вымученно улыбнулась.

– А давай, я сбегаю вниз, беляши прихвачу и вернусь?

– Так, наверное, неправильно? – Яна чуть нахмурилась. – Они ждали нас, накрывали стол.

– Яры (татар. ладно), посмотрим, – Карим, наклонившись, поцеловал в лоб дочку, а после – Яну в висок. – Пойду, сгоняю, дверь сам запру, а ты постарайся расположиться.

Стояла полночь, когда Яна легла спать. Разместиться втроем на разложенном диване оказалось непростой задачкой. Причин для этого было несколько. Одна заключалась в том, что Майя спала вместе с ними. И если раньше, в прежней квартире, у них имелась детская кроватка, которую на ночь приставляли к родительской кровати, то теперь она отсутствовала (при переезде, за ненадобностью, её продали). Малышку расположили со стороны спинки дивана – в самом удобном и безопасном месте. Карим лег с краю, а вот самое неудобное, продавленное место досталось Яне. Кое-как устроившись на спине, молодая женщина устремила взгляд в потолок, утопающий в ночной тьме. Усталость, напряжение сдавили каждую клеточку тела Яны. Они были столь ощутимы, что женщина никак не могла погрузиться в сон. Тогда Яна принялась планировать свой завтрашний день. Столько дел предстояло переделать! А еще, конечно, нужно было подружиться с родными Карима.

Наконец, изрядно измучавшись, Яна погрузилась в сон. Ей снились летние, солнечные дни и много-много бабочек на цветочной поляне.

Утро началось слишком рано. Такими были первые мысли Яны. Сон – сладкий, теплый, был разбит мужским голосом, раздавшимся надо головой спящей женщины:

– Яна, вставай, я на работу ухожу.

Яна, с трудом разлепив веки, затуманенным взором окинула комнату. Не сразу сообразила она, где находится. Все казалось ей чужим, непонятным. Наконец, когда в памяти стали всплывать картинки прошедшего дня, Яна начала приходить в себя.