1 ...6 7 8 10 11 12 ...44 Городской ребятне зимой не нужно, плывя по олифе калиток, регулярно чистить двор от выпавшего за сутки снега, вывозя его в плетёном коробке саней за ворота, к дороге, колоть берёзовые дрова, частенько с проклятиями извлекая из полена застрявший у сучка топор. На бытовые хлопоты уходит масса времени. Вот и получается, при необходимости ежевечерне махать лопатой, метлой или колуном, досуга на гаммы, сольфеджио и полонезы не остаётся. Вдобавок приходится часами просиживать за головоломным домашним заданием. Барские, бесполезные в хозяйстве навыки, считаются в селе придурью и баловством.
Совершенно другое дело – умение «жарить» на баяне, аккордеоне, гармошке, качаясь на простой деревянной качели тёмных елей… Оно неизменно пользуется спросом и уважением, «какая ж свадьба без баяна», вкупе с днями рождения, похоронами, юбилеями, праздниками и прочими посиделками. Гармониста почитают, целуют в небритую щёчку, угощают сигареткой, ему протягивают табакерку, поят допьяна и кормят досыта.
«У меня аппетит – пока пуговка не отлетит! Давай, хозяйка, бери побольше, клади поближе! Рюмку? Не, дочка, я к стакану привык!» – говаривал дед Николай, известный в Питерке виртуоз хохмы, обладавшими уникальными трёхрядками ручной работы, лежащими у него в комнате на антресолях в специальных сундучках с малиновой сафьяновой подкладкой и с замочками, постоянно приглашаемый на перечисленные выше мероприятия, ежели у него осведомлялись, не изволит ли он откушать. Действительно, худым я его не припомню; после застолья, благодаря выпитому и съеденному, он с трудом поднимался со стула и, прихрамывая на больную ногу, прокладывал себе путь к выходу, тесня брюшком танцующих.
Двадцать первого, к ночи понедельника он подарил на десятилетие одному из нас стильный, компактный, блестевший белыми и чёрными гладкими клавишами, и кнопками, аккордеончик в кожаном, пахнущем фабричным клеем, ящичке. Невероятно жаль, он сох без пользы в шифоньере среди стёганых одеял, летних покрывал, гостевых подушек и запасных матрацев, а научиться лабать на нём, было вполне реально. Братец мой, Владлен, на несколько месяцев записался в Доме Пионеров в музыкальный кружок. Руководил им дядя Витя Салышев, позднее под луной спьяну подпаливший назло жене собственную баньку и отправившийся, раскаявшимся, отбывать незначительный срок в места северные, хотя и не слишком отдалённые, откуда вернулся убеждённым трезвенником. Разменяв сороковник, он воспитывал дочь Лену, на пару годков старше меня, девчонку достаточно вредную, стервозную и отчаянную, сорви голову. Параллельно с преподаванием, он возглавлял хоровой фольклорный коллектив, состоящий из голосистых пенсионеров, защищавший в конкурсах районного масштаба честь деревенского центра культуры.
В означенном хоре пела баба Аня, хозяйничавшая в небольшой избушке на Почтовской, но с гибелью папы Васи, перебравшаяся к нам, и помогавшая матушке справляться с малолетними вездесущими бандитами, непрерывно норовящими сжечь, сломать, утопить, не задумываясь, халатность это или лень, в кадке с дождевой водой полезную в быту вещь. Почти весь репертуар хора Анна Ивановна хранила в старинной не разлинованной синей тетрадке, и разбирала каракули исключительно сама. Почерк её, не просто ужасный, а абсолютно неразборчивый, напоминал шумерскую клинопись. В юности, на изломе эпох о грамоте ей думалось менее всего. Революция, гражданская война… В итоге – 3 класса образования. Единственного её сына, Мишу, в пятилетнем возрасте прибрал то ли дифтерит, то ли тиф. Первый муж бабушки Анны глупо погиб в начале 70-х, о чём речь пойдёт ниже, а второй, седобородый, молчаливый и угрюмый крепкий кержак, не гнушался клюкнуть водочки на семейных торжествах, и ходил оттого с красным, словно наливное яблоко, лицом. Имя его кануло в Лету, претворив трагедию жизни в грёзофарс…
И вот, брату невесть где достали инструмент, кажется, взяли напрокат у знакомых, и Владлен к изумлению родни довольно успешно и бодренько начал осваивать клавиши и пиликать, подбирая по газетным публикациям нот, обожаемую мамой песню – «Лаванду». Увы, продолжалось обучение не долго. Не очень удобно оказалось мотаться туда-сюда с тяжеленым футляром. Сперва Влад, кряхтя, возил его на санках, а с наступлением весны интерес к музицированию у братишки пропал столь же внезапно, сколь и появился. И более никакие секции он не посещал, зато, когда заметно подрос, плодоносный, златотрубный, ржаной, увлёкся русским народным видом спорта, ставшим вскоре культовым, настолько, что отдались ему многие, а некоторые и вовсе выскочили в чемпионы. Навечно…
Читать дальше