Светлана Алексеева - Моя незабудка

Андрей встрепенулся. Изобразив на лице сократовскую задумчивость, он артистически манерно охватил свой подбородок ладонью, затем тяжело вздохнул и, поменявшись в лице, перевел взгляд, полный раскаяния, на Ирину.

– Ир, ну дался тебе этот звонок, – с укором выдавил он и на одном дыхании выпалил: – Это Славский звонил!

– В шесть утра? – широко распахнув глаза, саркастически спросила Ирина. – Для чего?! Обсудить поставки медпрепаратов?

– Ой, ну что ты опять цепляешься?! – обиженно взвился Андрей и, отвернувшись, посеменил к кофеварке. Замолчав, он быстрыми движениями запустил аппарат и внимательно, словно от этого процесса зависело что-то великое, начал наблюдать за тем, как белоснежная чашка наполняется черным, покрытым воздушной сливочной пенкой кофе. – Нет, конечно! При чем здесь медпрепараты? Ладно, скажу! Но только, чтобы ты его Татьяне не проговорилась.

– О чем? – настороженно спросила Ирина. Приняв деловую позу, она скрестила под грудью руки и, слегка прищурив глаза, сосредоточилась.

– Понимаешь, – начал Гриневский и отчего-то замялся, – у Славского в министерстве есть одна подруга, надежная подруга. Нет, нет, ты не подумай, она не любовница! Просто у них очень доверительные, теплые отношения. Рабочие отношения.

– Понятно, – усмехнувшись, заметила Ира. – Дальше.

– Так вот, он попросил сделать ей небольшую пластику, – пряча глаза, признался Андрей и, подхватив со стола тост, жадно, словно не ел неделю, начал жевать, шепеляво продолжая: – Ошень прошил шкидку! Обешал нам победу в конкурше!

– Гриневский, пожалуйста, прожуй! – недовольно буркнула Ирина и брезгливо скривилась.

Ответ мужа она восприняла как отговорку. Нет, она допускала, что Славский, возможно, и правда просил Гриневского о подобной услуге. Но в том, что именно сегодня и именно в шесть утра звонил не он, она была абсолютно уверена. Тем более зная жену Славского Татьяну. Темпераментная, дородная бабища, готовая без колебаний войти в горящую избу и остановить на скаку коня, она всегда держала своего супруга с фигурой засушенного на солнце горохового стручка, если не на коротком поводке, то хотя бы за надежную петлю его государственного галстука. Ирина даже мысленно не могла представить, чтобы рано утром, спрятавшись от жены, Славский просил у Андрея помощи для своей, хм, надежной подруги! Да и какая у него, исхудавшего ботаника, могла быть подруга?! У него вряд ли и на Татьяну имелись силы! Хотя в жизни всякое может случиться! Порой недолюбленные женами старые мальчики совершают очень отчаянные поступки.

Прервав ненужные размышления о Славском, Ирина подошла к окну и, отодвинув в сторону тюль, задумчиво посмотрела во двор. Она понимала, что Гриневский ей лжет. Она была полностью убеждена: в шесть утра звонят только в трех случаях – когда рожают, когда умирают и когда любят. Исходя из того, что ни на крестины, ни на похороны их не пригласили, оставался только последний вариант.

– Я в ванную, – выдавив из себя безмятежную улыбку, коротко сказала она и, гордо подняв голову, направилась к двери.

– Давай! – отчего-то весело выкрикнул Андрей и, подбежав сзади, крепко схватил ее за руку.

– Что? – пытаясь вырваться, нетерпеливо спросила Ирина, вопросительно подняв брови.

Ничего не ответив, Гриневский обольстительно улыбнулся и с силой притянул ее к себе. Его обжигающий взгляд плавно скользнул по ее лицу и, опустившись вниз, остановился на тоненькой, соблазнительной ложбинке, играющей между ее грудями. Лукаво приподняв правую бровь, он артистически красиво приложил руку ко лбу и, прерывисто выдохнув воздух, выпалил:

– Боже, какая ты роскошная женщина!

– Андрюша, повторяю: что тебе надо? – не поддаваясь его чарам, спокойно спросила Ирина.

– Ириш, а давай сегодня вместе пообедаем?! Как ты смотришь на то, чтобы я пригласил тебя на обед? – не унимался Гриневский.

– Да ну?! – удивленно воскликнула она и саркастически ухмыльнулась. – Смею заметить, неожиданное предложение! Настоящий сюрприз!

Ирина понимала, что муж изо всех сил пытается усыпить ее бдительность.

– Как ты смотришь на то, чтобы я забронировал столик в «Лео»? – не отступал он и, торжественно устремив взгляд вверх, вдохновенно, с талантом великого Станиславского, проникновенно изрек: – Прохладная летняя терраса, в бокале играет шампанское, в небе блестит солнце, а вдалеке Днепр! Как давно я там не был! Что скажешь, любимая? Ну что, сходим?!

Ирина медленно подняла на него огромные, окутанные грустью глаза, и с болью выдохнула. Конечно, сейчас было самое время сообщить ему о том, что она не верит ни единому его слову, что они действительно стали совсем чужими и что им, наверное, лучше расстаться. Она понимала, что будущего у них уже нет. И что, положа руку на сердце, их совместная жизнь была большой, очень большой ошибкой. Той чудовищной ошибкой, которую ей навязали родители. Ведь после стольких лет прожитой вместе жизни их объединял только бизнес и общее, довольно немалое имущество. И если утрата друзей и доверительных отношений для Гриневского всегда были ничего не значащими эпизодами в его жизни, то потеря даже небольшого состояния могла стать для него настоящей вселенской трагедией. Потому что больше всего на свете Андрей любил и ценил деньги. Деньги, а не свою жену. Это Ирина поняла сразу после того, как они поженились. И для чего он так настойчиво добивался ее руки, она до сих пор не знала. Но то, что, заполучив ее руку, он был совершенно равнодушен к ее сердцу, Ирина почувствовала очень быстро. Впрочем, было уже поздно. Под ее сердцем родилась новая жизнь. Гриневский показательно радостно рассказывал всем о том, что он самый счастливый на свете мужчина и скоро станет отцом. А потом появилась Машенька, и Ирина полностью посвятила себя дочери.