Олеся Хуссейн - «История на ладошке о жизни одной крошки»

По возвращении домой, рассказов хватило до следующего года, и нужно было видеть, с каким рвением, уже в феврале, я собирала свою сумку на следующий сезон на море!

Димка, увы, приехал лишь на несколько недель, а весь остаток следующего лета я провела в обществе своих извечных четвероногих друзей.

Из памятных событий того года, стал ремонт внутри домиков и новые розовые обои – с разными котятами. Господи, если бы моя воля, все дома внутри были бы с этими котятами! Это шедевр! Котенок сидящий, лежащий, играющий – это девичий рай! С условием того, что большинство совдеповских обоев были в полосочку – клеточку – цветочек, котята были просто шик!

Учитывая, что ремонт проводился силами моей бабушки, я, по наивности, решила, что смогу ее уговорить дать мне кусок обоев под вырезку моих новых бумажных «игрушек». Но бабулю нужно было знать – не тут-то было! Она, с барского плеча, отдавала мне обрезки после оклейки – на одном куске было ухо котенка, на другом кусок лапы. Это вовсе не то, что мне было нужно. Просила очень слезно и долго, даже в обмен на конфеты, но бабушка была непреклонна! Это я сейчас понимаю, она просто не хотела, чтоб директор видел целый, будто «украденный» кусок обоев, а попросить, для меня, не захотела.

Я, с унылой мордашкой, сидя на веранде дома, палкой водила по земле, на которой была уйма тополиного пуха. Все не в радость, печаль, комната оклеивалась, обои заканчивались… Беда!

Петр Федорович, директор пансионата, возвращаясь после совещания, заметил мой скорбный вид. Он любил меня, ибо я смешная была, почему-то называя «кукурузу» – тутуюзой, кошек – «тистами», а «котят» – татятами, хотя «Киев» выговаривала четко! С серьезным видом, он подошел и спросил, что же такого плохого случилось? Как на духу, я рассказала причину моего горя, не забыв показать уже вырезанные остатки ушей, лап и глаз моих желанных кошек. Он улыбнулся, выслушал меня и позвал с собой. Я уж было подумала, что выхвачу сейчас от бабушки, за то, что он увидел детали «татят»…

Однако, зайдя к нему в кабинет, я увидела, как он достал рулон вожделенных обоев и спросил – «Это ты хотела?» Я просто не верила своему счастью! С радостью, закивав головой, я воскликнула – «Да! Это они! Мои татята! Можно?» Он отрезал такой огромный кусок этих обоев, что вырезала я их несколько часов кряду, а по окончании вырезки у меня был целый зоопарк повторяющихся кошек!

Бабушка, улучив момент, вышла позвать меня к обеду. О Боже, какой она крик подняла, когда увидела, чем я занимаюсь! Я не испугалась, и достойно объяснила, что мне «сам директор» дал этот рулон и теперь все эти «тисты» МОИ! Она не поверила, и переспросила у Петра Федоровича, который безоговорочно подтвердил, что кусок тех обоев отныне моя собственность!

Еще одно знаменательное событие того лета – это ежики, поселившиеся у нас под полом дома. Я никогда не думала, что они так «топают» и, додумывая, кто же там бегает, я сочиняла разные стишки, описывая, кого мы там все же найдем! «Огромный словно бегемот, с кисиной мордашкой, это был кисетоп, и звали его Машкой!» Мы полночи не могли уснуть от того, что они шуршали, фыркали, бегали и шумели, пока, совместно с дедушкой и Петром Федоровичем, не принялись ловить этих ежей (маму и детенышей), а поймав часть, дедушки разрешили мне их подержать. Когда же работу по отлову закончили, все семейство ежей мы аккуратно отпустили в поле.

Есть место, которое мне часто снится. Я, еще маленькая, счастливая и довольная, неспешно прогуливаюсь по улочкам, непременно вдыхая аромат плетущейся садовой розы и наслаждаясь запахом жасмина, щурясь от яркого солнышка, держу путь на море. Там, гуляя по пляжу и заглядывая, ненароком, в пещеру, возможно, ищу дорогу в свое детство. Это место было в лагере «Солнышко» – самом красивом и уютном лагере, который, и по сей день, живет в моих воспоминаниях. С ним связано было 3 летних сезона, и два из них, увы, уже не в полном составе.

Мне было 5, когда впервые, мы с бабушкой и дедушкой посетили пионерский лагерь. Им и оказался лагерь «Солнышко». Это место – символ детства, тепла, любви. Времени, где бабушка еще рядышком с дедушкой.

Уже в юности, мама неоднократно предлагала отправить меня в «Артек», но я так и не согласилась. Никогда не любила лагеря за их жизнь «по расписанию», за несметное количество разноплановых детей, большинство из которых хотели стать «взрослыми», вдали от своих родителей, но ничего, кроме как ошибок детства – юности, не совершали. Однако нелюбовь к лагерям никак не касалась «Солнышка»!