Марина Зовская - Столкновение. История о любви

– А закусывать? – неуверенно произнесла она.

– После первой не закусываю, – со смешком процитировал он фразу из фильма времен Великой Отечественной войны.

Он привстал, расстегнул рубашку и нарочито медленно стал ее снимать. Девушка старательно раскладывала на столе свой нехитрый набор медсестры. «Только не пялься на него, – пытаясь казаться равнодушной, твердила она себе – только не красней и не смущайся!»

Конечно, он видел ее смятение, и, наверное, со стороны это выглядело бы даже забавно, если бы ему не было так больно и так плохо.

– Можно смотреть, – проговорил он, растягивая слова, и она повернулась.

Рана была небольшая, но устрашающая, с рваными краями и запекшейся кровью, и Аля снова испытала острое чувство жалости по отношению к своему гостю. Сам же молодой человек был, эх, да что там скрывать, очень хорошо сложен, со всеми вытекающими отсюда широкими плечами и даже кубиками пресса на животе. Вот вам и неприятности…

Она склонилась к нему и заученным тоном профессиональной медсестры проговорила:

– Сейчас будет больно.

А дальше действительно было больно. Она твердила, что рану надо зашить, а сама старательно полила ее йодом, а затем начала неумело бинтовать. И это неправда, что боль туманит рассудок, а, может, тут помог спирт, но он понимал и осознавал все достаточно четко.

Она действовала не очень ловко, по ходу дела извиняясь за свою неуклюжесть.

– Понимаете, я этого никогда раньше не делала…

– Поразительно, – сквозь зубы проговорил он, едва сдерживаясь, чтоб не застонать или не заругаться, – я думал, что все девчонки с детства только это и умеют – лечить и учить. Мимолетно вспомнилась его бывшая подруга.

– Постоянно лечить и учить! – он сделал ударение на этих словах, видимо от боли, подумалось ей, но она покачала головой:

– Я не умею ни того, ни другого.

– А что же вы умеете, – полюбопытствовал он.

– Не люблю говорить о своей работе – нахмурилась девушка.

– И все-таки…

– Я – синоптик.

Удивление победило боль. Он смотрел на нее во все глаза.

– Вы существуете? Никогда не видел живого синоптика.

Фраза получилась нелепой и бестактной. Он осекся:

– Н-ну, ладно, простите, я думал, что они живут только в телевизоре.

– В телевизоре живут актеры, а вовсе не настоящие синоптики, – вздохнула она.

– А настоящие синоптики, где они живут?

– Точнее, метеорологи. Их обычная среда обитания такие поселки, как этот, институты и метеостанции, которые находятся очень далеко от человеческого жилья.

Он без смущения еще раз очень внимательно ее оглядел. Очень простая одежда, невысокий рост, тонкие запястья, красивые ноги. Аля с трудом сдерживалась, чтоб не сбежать от его прямого и пристального взгляда. Но смущение быстро прошло, его взгляд – он не оценивал, не обижал, а сам молодой человек не подшучивал над ней, а действительно заинтересовался ее профессией.

– Мдаа. Простите мне мою бестактность, но это все оказалось очень интересно.

– Ничего, я привыкла.

Все же, она не любила слишком распространяться о себе и потому решила перевести разговор, и, наконец, узнать, кто он такой:

– А вы? Кем вы работаете?

И тут он некрасиво отшутился:

– Фамилия моя слишком известна, чтобы я ее называл! Впрочем, как и профессия.

– Вы что, преступник, – подозрительно прищурилась Аля, и они рассмеялись.

– Давайте вы все же закончите, а я после вам все объясню, – он склонил голову, так и не пожелав раскрывать свои секреты.

– А имя у вас хотя бы узнать можно? – девушка раздраженно дернула бинт чуть сильнее, чем нужно, и он зашипел от боли.

– Конечно, можно. Простите, что сразу не представился, я – Алик.

И он снова склонил голову.

– Алик – это Олег?

– Нет, Алик – это Александр, но с легкой руки младшего брата, меня почти никто так не называет. А вы, как ваше имя? – вспомнил он, наконец, о девушке.

– Я – Аля.

– Аля – это Альбина?

– Нет, Аля – это Александра, – усмехнулась девушка и прибавила, – меня почти все так называют.

Он оценил юмор и улыбнулся.

– Значит, тезки. Ну, что ж, будем знакомы, – тепло проговорил он и протянул ей руку.

– Очень приятно.

Она как раз закончила запутывать его талию в бинт и улыбнулась в ответ:

– Мне тоже очень приятно.

– А теперь и вам, и мне надо поспать, – произнесла она, видя, что его глаза закрываются сами собой.

– Нет-нет, я совершенно не могу вас обременять, – с усилием проговорил он, понимая, что действительно сейчас отключится. – Мне нужно срочно позвонить и ехать.