Ася Невеличка - Я посажу тебя в клетку

Но я только всплеснула руками. Ну как можно быть таким дебилом?!

Уже в аэропорту по прилете меня ждал сюрприз. Лизку встретил водитель, нас – нет.

– Это еще что за фокусы?

– Юль-Андреевна, не звоните сразу отцу, рано еще. Давайте я Юрку наберу.

– Ну набери, – процедила я, скидывая номер и направляясь к кофейному аппарату.

Но, как назло, никакой мелочи в сумочке не завалялось. Чертыхнувшись, вернулась к Глебу и успела услышать рев папы в телефоне:

– Я сказал, два месяца чтоб ноги ее здесь не было! Вези обратно.

– Есть, Андрей Григорьевич. Извините, все из-за Лизаветы… Да, Андрей Григорьевич. Усек, Андрей Григорьевич. Подальше, да. Простите, Андре…

Тут, видимо, папа отрубил вызов, потому что Глеб беспокойно отнял телефон от уха и с минуту смотрел на него, словно ожидая, что папа перезвонит.

– Что он сказал? – отвлекла я телохранителя.

– Что вы едете покорять Нью-Йорк, Юлия Андреевна.

– Так и сказал? – удивилась я, впервые отмечая проблески чувства юмора у Глеба.

– Сказал другими словами, но суть я уловил.

– Отлично. Тогда ловим такси. А, нет. Сначала багаж забери, я подожду тебя там.

– Нет-нет-нет, Юлия Андреевна! Мы на такси до Нью-Йорка не доедем.

– Да ну?

– Там океан.

Твою же мать…

– Глеб, я никуда не лечу. Я приехала к папе, к нему и поеду.

– Мне велено применить силу, если вы начнете сопротивляться, Юлия Андреевна.

– Глебушка, начни хоть иногда применять ум вместо силы? Ну затащишь ты меня в Нью-Йорк, а папе наступит крышка. Юрку и тебя уволят, мою кредитку заблокируют. Нет денег, нет билетов обратно, и мы застряли в Америке! Ну?

– Как-то не очень…

– Значит, мы должны ослушаться папу и помочь ему?

– Мы?

– А кто еще ему поможет? Только я! Ну и ты, если все же заберешь мой багаж.

Нанять пришлось два такси. В одном ехали мои вещи, в другом я с секьюрити.

– Когда Андрей Григорьевич узнает – убьет, – бухтел Глеб.

– Тогда и проблемы улягутся. Отнесете мое бездыханное тело зверю, и он отпустит папины грехи.

Пусть я шутила, но чувствовала некоторый азарт от встречи с Ермаковым, хотя в душе все же копошились неприятные мысли. Мне кажется, принеси ему мой труп, он даже тогда надругался бы над ним и все равно не простил папу. Но ведь несправедливо заставлять страдать его, когда лоханулась я.

Захотела поиграть с мальчиком, а в результате и развлечения не получила, да еще на семью неприятности навлекла. Полагаю, раз сама запутала этот узел, самой и развязывать.

А папа… С папой договоримся. Я всегда договариваюсь с папой.

– Мне телефон Ермакова нужен.

– Зачем? – испуганно пробасил Глеб.

Ага, я когда увидела в мясо разбитое лицо телохранителя, не сразу сообразила, что это зверь постарался. И нежелание Глеба снова сталкиваться с Ермаковым мне понятно. Но от судьбы, как говорится, не уйдешь.

– Просто достань.

– Не буду. Андрей Григорьевич убьет…

Я фыркнула, молча злясь. С другой стороны, может, и к лучшему оставить разговор до вечера. Успею подготовиться морально и физически. Надену самую модную тряпку из Милана.

– Ладно, тогда переведи свой телефон в режим полета, – поменяла я решение.

– Зачем?

– Просто переведи! Не тупи. Для папы – мы летим в Нью-Йорк. Пусть не волнуется, вечером решу все его проблемы.

Вот я была наивная!

Не знаю, какого я поперлась в тот самый клуб, где «сваха» назначал встречу с папой. Почему-то решила, что там Ермакова больше шансов встретить. Но перед выходом я себя вылизала.

Чтобы не светиться по салонам, вызвала мастеров домой и восемь часов меня обрабатывали скрабами, масками, кремами, колдовали над волосами: одни безжалостно эпилировали, другие доводили до нереального блеска. Маникюр, педикюр, макияж.

И вот я, уставшая, но невероятно эффектная, стою перед зеркалом и сама офигеваю от собственной красоты.

Так хочется сделать фотку и запостить в «Инст»! Нате, сучки, подавитесь – сегодня я иду в клетку к зверю и все равно поимею его. Хотя Ермаков искренне будет считать, что это он имеет меня.

Я могу кому угодно ссать в уши, но не себе же? Меня тянуло обратно только из-за него. Он как незакрытый гештальт. Ведь я всего лишь хотела трахнуть его, но вместо этого раскатала катком. А с униженными и растоптанными я не сплю.

Но Ермаков странная личность, я от него тащилась, даже когда он сидел в клетке и выеживался. Между нами искрило, я же чувствовала, но тогда боялась выпустить его. Он бы меня убил, а не трахнул. Собственно, так и произошло. Синяки с шеи сошли только через полторы недели.