Владимир Стрельцов - Низвергая сильных и вознося смиренных. Kyrie Eleison

– Ваше преподобие!

– Тсс, ни звука, дитя моё, покуда мы не покинем сие зловонное место. Следуйте за мной и не бойтесь зла и вреда для себя.

Они вышли за пределы пиршественной, и Гвидолин отвёл её в одно из помещений первого этажа. В помещении, заваленном пергаментными свитками, никого не было, и только одна плавающая в масле свеча уныло освещала холодные угрюмые стены.

– Дитя моё, дитя моё! Господи, отчего Ты сдержал гнев Свой на хулителей Твоих? – заговорил, причитая, Гвидолин.

– Вы один из друзей короля, ваше преподобие? – предполагая самое худшее от святого отца, спросила Роза.

Лицо Гвидолина перекосилось от злобы.

– «Друзей»? Отнюдь, отнюдь! Если выстроить к нашему обожаемому королю очередь из всех живущих и расставить их в порядке симпатии к королю, то, уверяю вас, я окажусь самым последним. И не приписывайте мне несуществующих титулов, ибо он всё отнял у меня! Он и папа Тоссиньяно, да сгорит его душа в вечном пламени ада!

Роза вздрогнула.

– Зачем вы позвали меня… святой отец?

– Милое, доброе, безотказное создание, – прошептал Гвидолин, – я отомщу и за тебя тоже. Ты ведь хочешь отомстить ему ?

Роза молчала. Этот скрюченный, с грязными пальцами и полубезумным взором Гвидолин вселял в её душу страх едва ли меньший, чем король.

– Мы отомстим ему, дитя моё!

– Вы поможете мне бежать? – воскликнула Роза, не в силах сдержать радость от своей догадки.

Гвидолин покачал головой, и радость несчастной девушки тут же угасла.

– Нет, я уйду один. Меня никто не хватится, а хватится, так не будет искать. Другое дело ты, дитя. Тебя будут искать, за тобой будут гнаться, как гонятся на охоте собаки за бедным серым зайчиком, и горе тебе, если ты попадёшься им в зубы.

– Пусть так, но умоляю вас взять меня с собой.

– Тебя не выпустят даже за пределы города. Везде, по всем улицам Павии рыщут ищейки Сансона, графа дворца.

При имени Сансона Роза ещё раз вздрогнула.

– Что с тобой, доченька?

– Это граф Сансон похитил меня для нашего короля.

– Плохо, дитя моё, очень плохо. Ты не первая и, наверное, не последняя, на которую наш любвеобильный король положил свой похотливый глаз. Но ты из благородного рода, и ты заслуживаешь иной участи, ты заслуживаешь почёта и уважения. И я помогу тебе. Дай мне какую-нибудь вещь – вещь, которая принадлежит только тебе и по которой о тебе вспомнят твои друзья, когда я покажу им её.

Роза сняла со своего платья фамильную перламутровую брошь в позолоченной раке.

– Чудесно, дитя моё. Именно то, что нужно, – радостно зашипел Гвидолин, пряча брошь у себя.

– Но у меня нет друзей, – сказала Роза. – Найдите моего отца, судью Вальперта.

– Ваш отец благородный милес, бедное дитя. Пожалуй, слишком благородный для нашего грешного времени. Он всё так же, повинуясь глупой клятве, сидит в лесной глуши возле Ирменгарды, но его отныне караулят люди Гуго. Они не дадут ему и мне уйти подобру.

– Тогда, быть может, благородный мессер Эверард? – с надеждой в голосе спросила Роза.

Гвидолин поднял вверх указательный палец, на ободке ногтя которого красовался чёрный земляной венец.

– Вот! Вот кто нам нужен, моя милая! Он ведь состоит королевским апокрисиарием в Риме?

– Кажется, да, – неуверенно сказала Роза.

– Рим и новый папа, да поддержат все его деяния ангелы небесные, наша основная надежда. Пусть новый папа говорит обо мне что угодно, я-то знаю, для чего ему это понадобилось, и не держу на него зла. Если вы позволите, дитя моё, я состригу локон с вашей прекрасной головки и преподнесу в подарок мессеру Эверарду.

Роза немного поколебалась, ибо отдавать свои волосы незнакомым людям в те времена, как и сейчас, считалось поступком легкомысленным и опасным, поскольку волосы могли быть использованы для какого-либо чародейства. Однако она вновь вспомнила о своём положении и в очередной раз грядущие опасности не показались ей слишком страшными по сравнению с действительностью.

– А теперь возвращайтесь скорее в приёмный зал. Наши благородные сеньоры очень скоро начнут просыпаться, и ваше отсутствие может быть обнаружено. И конечно, ни слова о нашей встрече, если только вы хотите вырваться отсюда.

Роза покинула канцелярию и начала подниматься наверх по винтовой лестнице. По дороге она услышала чьё-то пыхтенье и приглушенные стоны, раздававшиеся где-то впереди. Очевидно, гости и их подруги уже в самом деле проснулись. Будь что будет, но ей надлежало ускорить шаг и прошмыгнуть перед не знающими ни похмелья, ни усталости любовниками.