Михаил Сердюков - Неидеальный Джон против неидеального мира

Джон молча продолжил перестановку.

– Эй, мистер, я вообще-то не пустое место, чтобы игнорировать меня.

Джон поставил компьютер на стол и стал снова отмерять расстояние по краям, чтобы монитор стоял абсолютно симметрично.

Энн кипела. Молчание парня вызвало у нее дрожь в теле. Она стиснула зубы и, преодолев расстояние между ними, дернула его за плечо.

– Мистер, я не пустое место, тебе понятно?!

– Вы – Энн? – спокойно произнес Джон.

Девушка смотрела огненным взглядом. Совсем не это она хотела услышать, но это было уже лучше холодного молчания.

– Еще вчера я был страховым агентом, а сегодня мне прочат карьеру дизайнера.

Энн разжала зубы.

– Ваши боссы решили, что у меня потенциал, потому что моя анкета – это «произведение искусства».

– И как это касается того, что ты решил отвернуться от меня?

– Беспорядок, – Джон указал на стол Энн. – Я не выношу беспорядок.

– Посмотрите на него! Это мое рабочее место, и я имею право работать в тех условиях, в которых мне комфортно.

– Поэтому я и отвернулся.

– Ты так пытаешься намекнуть мне, что я плохая хозяйка?

– Нет.

– Ты хочешь меня упрекнуть за то, что я грязнуля?

– Нет.

– Ты считаешь, что женщине нельзя быть такой неаккуратной?

– Нет. Мне просто не нравится беспорядок.

***

– Майк, смотри, что у меня есть, – сказал Тим и протянул четыре батончика Hershey's.

Майкл, увидев шоколадки, почему-то не обрадовался, а, напротив, побелел.

– Все, как ты хотел, – добавил Джо.

– После того как мы их съедим, я точно буду как Брюс Ли, – заметил Тим.

Майкл молчал. Он не мог разобраться в собственных мыслях.

– А я отточу свой стиль кобры, – Тони поднял правую руку перед лицом и, согнув кисть, зашипел, как змея.

– Кажется, кому-то не поздоровится! – не мог успокоиться Тим.

Джон находился в сарае и не подозревал, что парни затеяли неладное. Он вообще мало что замечал вокруг себя. Парень был себе на уме и, быть может, поэтому так не нравился ребятам.

– Джон в сарае? – спросил Майкл.

– А где ему еще быть? Снова там возится с инструментами, раскладывает их, словно на распродажу, – ответил Тим.

– Тим, давай сюда шоколадку, сейчас мы хорошенько заправимся и проучим рыжего приятеля.

У Тони чесались руки, так он хотел отомстить за синяки на своем лице. И хотя родители уже поговорили с мамой Джона, этого было недостаточно. Тони хотел мести.

– Месть подается холодной, да, Тони? – жуя Hershey's, спросил Майкл.

– Я бы сказал, сладкой, – смачно откусив шоколадку, заметил Тони.

Мой первый рабочий день был почти идеальным. Впервые с момента, как я переехал в Нью-Йорк, чувствовал себя в своей тарелке. У ребят из MetLife есть вкус. Они не такие олухи, как мистер Лонг, который только и знает, что делать важный вид, а по факту у него кишка тонка. Он почувствовал, что я чего-то стою, и уволил, ощутив конкуренцию. А мои новые коллеги – другое дело. Они разглядели во мне талант и решили помочь раскрыть потенциал. О подобном я и мечтать не мог. Мне даже не пришлось маскировать свою страсть к порядку: в стенах MetLife все такие, как я, ну почти, почти все. Все, кроме этой мисс Росс. Она невыносимая. Кошмар. Завтра нужно будет набраться смелости и сказать о том, что я не собираюсь сидеть в одном кабинете с ней.

– Что значит – ты не хочешь работать со мной в одном кабинете? – возмутилась Энн.

Джон стоял смирно, при этом отводил взгляд. На ней была вчерашняя рубашка, джинсы и потертые New Balance.

– Стюарт Лиам спросил меня, почему ты решил сменить кабинет. Я сказала, что не знаю, – Энн уперла руки в талию и замерла в ожидании. – А теперь я хочу узнать, мистер Рид, что со мной не так?

Джону был неудобен этот вопрос, но он не подал виду. Смотря в пол, он чувствовал, как его тошнит от засаленной головы коллеги. У него как будто возник огненный жар в груди. «Клин клином вышибают», – подумал Джон и через силу поднял глаза на девушку:

– Ваша голова…

– Что с ней? – спросила Энн.

– Она грязная…

Парень не успел договорить, как получил такую смачную пощечину, будто девушка ударила не рукой, а сковородкой.

Энн без комментариев плюхнулась в свое кресло и принялась работать. Мистер Рид стоял в центре кабинета и не знал, что ему сказать. Ощущение жара в груди усилилось. Ему не было больно из-за того, что сделала Энн, – ему было паршиво от того, что он такой.