Екатерина Глубокова - Выйти замуж за старпома

– А почему мы с вами не встречались? – перебила Лизонька.

– Потому что вы тогда путешествовали с гувернанткой по Золотому Кольцу, – пробурчал боцман с таким неодобрением, будто бы Лиза путешествовала по самым злачным местам Амстердама.

Теперь «Лахесис» приписана к порту Питера, мистер МакКеллен, когда не ходит на клипере, живет в Подмосковье, выстроил себе там замечательное маленькое поместье, ностальгирует по Шотландии, но возвращаться не собирается…

Наконец, они добрались до трюма: здесь было темновато, все поскрипывало и постанывало – корабль, казалось, дышал, как огромный кит. Боцман продемонстрировал Лизе кладовые, генератор, от которого работали все электроприборы на корабле… Через некоторое время у девушки заболела голова – от обилия сведений и от приступа легкой клаустрофобии. Распахнув очередную дверь, боцман пропустил Лизоньку вперед – наверняка знал, какой прием ее там ожидает.

– Кто опять вваливается без стука? – раздалось из полумрака. Голос был просто завораживающий: чуть хрипловатый, глубокий баритон бархатного тембра, однако слова, которые он озвучивал… Лиза значительно расширила свой весьма бедный лексикон непечатной лексики – раза в три, примерно.

Лизонька, как и все близорукие, страдала куриной слепотой – почти ничего не видела в темноте, – поэтому замерла на пороге, пытаясь различить хоть что-то. В каюте пахло машинным маслом, перегретым металлом и… сандаловыми благовониями. Не успела девушка сделать и пары робких шагов, как из тьмы каюты вынырнул самый настоящий черт: невысокий, смуглокожий и темноволосый, с длиннющими усами и аккуратной бородкой – такую часто называют эспаньолкой или тамерланкой. Сверкнув черными глазами и высказавшись на непонятном языке, черт щелкнул выключателем, Лиза заморгала от яркого дневного света, залившего каюту… нет, это была не каюта, это был арсенал. Весьма обширный арсенал – оружия хватило бы, чтобы вооружить армию небольшой страны. По стенам были развешаны автоматы, на этажерках в кажущемся беспорядке громоздились пистолеты, вдоль стен стояли ящики с подозрительными надписями «Warning! Explosive!». Вот тебе и мирный прогулочный парусник…

– Капитан, разрешите представить вам нашего оружейника и, по совместительству, электрика и связиста – Фаттыха Абдула.

– Очень приятно, Лиза, – протянула руку девушка.

– Рад служить, мой капитан! – с тягучим восточным акцентом ответствовал оружейник. – Прошу просить за нерадушный прием, думал, это опять матрос с заявкой на сгоревшую лампочку пришел.

Фаттых замолчал, вопросительно уставившись на Лизу: что еще этой девчонке нужно – или уже покинет его обитель? Лицо же этого потомка Тамерлана выражало полное и абсолютное желание услужить. Лизонька на выражение лица не купилась, но и покидать сие мрачное место пока не собиралась.

– Уважаемый Фаттых… Можно узнать отчество?

– Фаттых Митхатович.

– О! – такое имярек было абсолютно невыговариваемым. – Уважаемый Фаттых Митхатович, разрешите поинтересоваться, зачем на корабле такой арсенал?

– Море жестоко и непредсказуемо. В мире много недобрых людей, не чтящих Коран и законы Муххамеда! – наставительно молвил сын Востока.

– Вот как! – Лиза, уже смирившаяся с плаванием, опять впала в панику. Какие такие недобрые люди, от которых надо защищаться тяжелым вооружением? Кошмар!

Пробормотав какие-то извинения, девушка вышла в коридор и направилась в свою каюту, куда и попала, проблуждав всего минут двадцать. Боцман и оружейник, тем временем в подробностях обсудили недостатки женской половины человечества, Лизы конкретно, коснулись они также умственных способностей господина Данилова… Выразив надежду, что появление на судне старпома сделает их жизнь немного легче, боцман МакКеллен покинул арсенал и отправился на мостик. Пришло время снять данные об их точном местоположении со спутника.

В это время в капитанской каюте капитан сидела в папином кресле, обхватив острые коленки руками, и предавалась вселенской тоске. Еще никогда в жизни Лизе не было так одиноко и страшно. Весь мир лежал перед ней – и весь мир замкнулся, ограничился стенами каюты. Страшно выходить. Очень страшно.

Почему отец отправил ее сюда? Подозревать папу в самодурстве Лиза была неспособна, значит, во всем есть рациональное зерно. Но какое? Отец что-то говорил о необходимости учиться управлять… А если она вообще к этому не приспособлена? Если она – ведомый, а не ведущий? Если никогда она не сможет оправдать папиных надежд? «А чего хочешь ты сама? Каковы твои надежды?» – неслышно прошуршал голос отца. Лиза грустно улыбнулась. Ответа у нее не было.