Богдан Королев - Студент

– Как думаешь, как всех разместить? – спросил я его, когда за день до, утром, мы сидели у меня на кухне.

– Честно, я не знаю. Слишком много людей. А кто собственно будет?

– Давай считать, – я начал мысленно перебирать в голове людей и их имена, – ты, – я начал загибать пальцы, Вилен синхронно со мной начал их загибать тоже, – Костя и Ника, ты с ними познакомишься, мои друзья, раньше жили на пять этажей ниже меня, Костю я знаю еще со школьной поры, Ника – его жена…

– Так, допустим, дальше, – сказал Вилен, отпивая кофе.

– Иисус, его ты должен помнить, он учился со мной в школе…

– Да, помню, – кивнул Вилен.

– Иисус будет со своей девушкой Ритой, – я загнул еще один палец, – Даша и Света – мои подруги и одногруппницы по Сече, – я продолжал загибать пальцы, – Василь, мой однопотокник; Игорь – мой старый товарищ из РНИМУ, сейчас тоже учится в Сече; Красная, Белая и Галия – мои подруги из второго меда, – я не мог уже загибать пальцы, поэтому начал разгибать их.

– Уже 12 человек получается…

– Это не все, – я продолжил перебирать в своей голове людей дальше, – Самсонов и Энди, естественно. Еще я позвал Лину, тоже моя одногруппница. Ну и конечно, я и моя девушка Ириша. Того нас получается…

– 17 человек.

– Да, 17 человек.

– Понадобится очень много еды и алкоголя.

– Как в воду смотришь, – отвечал я Вилену.

– И сколько на данный момент денег у нас есть? – посмотрел на меня Вилен с легким прищуром во взгляде.

– У меня из свободных есть шесть тысяч, потом как мы договаривались с тобой, от тебя в виде презента еще две. Того восемь. Ребят я попросил вместо подарков приносить либо алкоголь, либо еду, – я сделал глоток кофе, – мама мне посоветовала приготовить блины…

– Вань, какие к черту блины? Сейчас не масленица.

– А что? Дешево и сердито. Можно блины с любым наполнением сделать.

– Ну, не знаю.

– Сегодня поедем закупать продукты?

– Да, мне только надо съездить в парикмахерскую.

– Во сколько тогда встретимся?

– Давай часов в 6-7 вечера. Сегодня еще в 11 вечера приедет Ириша. Она сказала, что поможет завтра.

– Добро, братко.

Мы допили кофе и вышли на балкон. Вилен достал из кармана пачку «Мальборо», я стрельнул у него сигарету. Небо слегка затянутое и весеннее создавало во мне уверенность лучшей вечеринки. Я выдохнул сизый дым, предвкушая грядущее веселье. Пахло дождем.

***

Ревность – это то, что дается нам при рождении. Я так считаю. Одни дети ревнивы, как только у них появляется первое осознание нашего мира, как только выстраиваются их первые ассоциативные нейронные связи. Другие же дети абсолютно этому чужды. Ревность – это та штука, которую невозможно привить, воспитать, взрастить. Ее можно считать как и достоинством определенного человека, так и серьезнейшим недостатком. Все зависит от того, как это конкретное лицо воспринимает данное свойство своего характера. Что до меня, то с уверенностью, где бы она не была: в руке, голосе или жопе – каждый может сказать: «Иван Востоков – гребанный неисправимый патологический ревнивец.» К сожалению, пик этого свойства характера пришелся на момент разгара вечеринки, которая шла полным ходом.

Погруженный в тяжелые раздумья, я пьяный курил на лестнице. В момент, когда мысли о ревности прокручивались в моей голове, открылась дверь. На площадку зашла Ириша.

– Вань, что происходит?

– Может ты мне скажешь: «Что происходит?» – я посмотрел на нее с вызовом, – что у тебя с Виленом? Между вами что-то есть?

– Востоков, ты – долбоеб. Между нами ничего нет, – ответила Ириша, – ты что, ревнуешь меня к Вили?

– Да, ревную, – я затушил окурок в баночке из под икры, – у вас просто прекрасные взаимоотношения.

– Востоков, чертов мудила. Между нами ничего нет, – Ириша подошла ко мне вплотную, что я мог разглядеть узор ее глаз.

– Ладно… Просто понимаешь… – я продолжал разглядывать ее глаза, – Вили мне как брат. Но, он лучше меня, во многом. Он более контактный, хорошо выглядит, – я достал новую сигарету, – поэтому я прекрасно бы понял, если у вас что-то было.

– Иван, – она взяла из моих пальцев сигарету и положила ее в карман, – я тебя люблю. Не будь дебилом и извинись перед Вили. Твое поведение его задело.

– Хорошо, – мы продолжали стоять друг к другу вплотную. От Ириши чувствовался легкий запах алкоголя. Ее лицо было в моих руках, – я тоже тебя люблю.

Через окно в подъезде послышался звук проезжающей электрички. Маленькие точки огней города пробивались сквозь черное небо, проникая в окно на лестничной клетке. Я прижал Иришу к стене. Она страстно целовала и кусала мои губы. Желтый свет подъездной лампы освещал стены, покрашенные желтой масляной краской. Лучи, такие равномерные и однотонные, падали на серую каменную лестницу и белый кафель, которым был отделан пол этажа. Калейдоскоп эмоций и ощущений и всего того, что я видел перед собой, захватывал и вырывал из реальности. Я целовал ее шею, моя рука расстегнула пуговицу ее джинсов. Она опустилась ниже в трусики. Пальцы прошли по гладкой коже лобка, спускаясь ниже к половым губам. Мягким и мокрым. Ириша закрыла глаза, слегка поддавшись на меня. Подушками пальцев я совершал круговые движения в области клитора. Ее губы, обсохшие от частого дыхания, зацепили мои, будто она искала еще большей влаги, чтобы отдать ее там. Пальцы зашли в нее. Она закусила мою губу, издав легкий стон.