Я не выживу. Это не для меня. Я не справлюсь. Не смогу.
Меня затрясло, и я села на пол, обняв себя руками.
Господи, как же так вышло? Я убийца! Я сижу за решеткой! Как???
Чем я заслужила все это? Я ведь не хотела никому сделать больно, я никогда никому не хотела навредить, не говоря уже о том, чтобы убить. За что мне все это?
За что Бог проклял меня? За что?..
Слезы хлынули из моих глаз, я положила голову на колени и плакала, плакала, плакала, стараясь слезами смыть все то горе и обиду, что кажется навечно поселились в моей груди. Я ревела все эти два часа, пока дверь камеры не открылась и меня не окликнул мужчина в полицейской форме.
– На выход. – Обращается ко мне громкий строгий бас полноватого мужчины с дубинкой в руке. Послушно встаю и выхожу, мужчина пропускает меня вперед, указывая направление, а сам идет следом за мной.
Подойдя к какой-то двери, он снова обходит меня, и открывает ее, запуская меня внутрь. За столом сидит уже знакомый мне мужчина-следователь. Не могу вспомнить его имени.
– Агата Викторовна Романова. – Мужчина берет в руки какую-то папку и читает с нее мое имя. Это мое дело – догадываюсь я и чувствую, как сжимается сердце и снова слезы подступают к глазам. Уголовное дело. И мое имя на нем. – Проходи, садись. – Говорит мужчина и указывает рукой на стул.
Медленно подхожу и сажусь напротив следователя. Не зная, чего ожидать, опускаю глаза в пол.
– Меня зовут Вадим Александрович Самойлов. Не думаю, что ты запомнила. – Произносит мужчина, заставляя меня поднять на него взгляд. – Твой врач сказал, что, когда мы прошлый раз беседовали, ты была под воздействием сильнодействующих успокоительных. Возможно ты была не совсем в себе… Попробуем еще раз?.. – Добавляет следователь и смотрит на меня, слегка приподняв бровь.
Я молчу. Не знаю, что сказать. Боюсь сказать хоть что-то, чтобы не ухудшить свое положение еще сильнее. Просто смотрю на него, надеясь, что он мне как-то поможет.
– Ты была знакома с убитым Антоном Голубевым? – Спрашивает следователь, положив руки на стол и слегка наклонившись ко мне.
– Нет. – Глухо отзываюсь я.
– Лилию Карасеву ты знала?
– Нет. – Отзываюсь я и сглатываю все сильнее нарастающий ком в горле. Те же вопросы, те же ответы. У меня, как и прежде нет других объяснений. Я в ловушке. Мне уже не выбраться.
– Тогда почему ты бросилась ее спасать? Почему не позвала на помощь, не вызвала полицию? – Все таким же ровным голосом продолжает спрашивать следователь. Его спокойствие будто открывает во мне какой-то клапан. Я рвано всхлипываю и хрипло выдаю:
– Я не пыталась ее спасти. – Судорожно выдыхаю я и чувствую, как по щекам катятся крупные слезы. Мне не спастись. У меня нет другой правды. Вздыхаю, содрогаюсь всем телом и сквозь слезы повторяю все то, что уже говорила ранее. – Я почувствовала его злость… Она была… такой сильной, что я не смогла… не смогла ей сопротивляться… Он хотел ее убить… Он хотел насиловать ее, и делать больно… Это доставляло ему удовольствие… – Хриплю я, давясь рыданиями. С каждым новым словом, мой голос звучит все выше. – Я просто не смогла… Это была не я… Это просто была его злость…
– Ладно, Агата, хватит. – Прерывает поток моей бессвязной речи следователь. Встает из-за стола и налив в стакан воды, подает его мне. Беру трясущейся рукой и выпиваю залпом. Моя истерика немного утихает, я стираю слезы и закрываю лицо руками.
– Это правда. Это единственная правда, что у меня есть. Это мое проклятие. Я не виновата, что проклята. Я ни в чем не виновата. – Бормочу в отчаянии, мотая головой, но не уверенна что он меня слышит – мое лицо закрыто руками.
Некоторое время я так и сижу, молча глотая слезы, опустив голову на колени и спрятав лицо в ладонях. Слышу, как следователь ходит туда-сюда по кабинету и вдруг останавливается рядом со мной. Опирается о стол и, вздохнув, произносит:
– Допустим это так… – Слышу голос над своей головой и медленно выпрямляюсь. Вытираю лицо и смотрю на возвышающегося надо мной мужчину. – Ты можешь чувствовать эмоции любых людей?
– Д-да. – Отзываюсь я и быстро моргаю, не веря в то, что он готов слушать то, что другие считают бредом.
– И что сейчас чувствую я? – Неожиданно произносит мужчина, и я сглатываю.
– Я… Я слишком… – Заикаюсь я, судорожно бегая глазами по его лицу. О, Господи. Он дает мне шанс убедить его. Мне нужно успокоится. Я могу читать эмоции, если только, мои чувства не перекрывают чужие. То есть, я чувствую эмоции того человека, у кого они более интенсивны. И сейчас я слишком нервничаю и боюсь. – Можно мне еще воды? – Выдаю я и встаю со стула.
Читать дальше