– Вырастим, – уверенно сказали родители, когда застали меня в слезах пять лет назад.
Они приехали меня навестить, а в итоге забрали к себе. В декрет я уехала в деревню, сдав свою квартиру на длительный срок. Подумав, решили, что так будет лучше, и я не буду дергать маму, и копейка будет идти. Эти деньги и помогли нам жить, когда я вернулась в город и искала работу. За три года я так привыкла к размеренной жизни в деревне и к поддержке родителей, что уезжать не хотела, тем более, что я работала бухгалтером в сельской школе. Но потом сменился директор, и вместо простодушного старичка Виктора Тарасовича, который руководил школой еще когда я была ребенком, приехал из города старый кобелина, который пытался залезть всем под юбку, особенно мне, так как я единственная была одинокая и молодая. Вызовы к нему в кабинет я переносила с трудом: его плоские шуточки, сальные взгляды и лоснящиеся руки, так и норовящие дотронуться… Мерзость! После таких совещаний хотелось закрыться в ванной и смывать с себя его грязные касания, но я терпела и молчала, пока он не перешел черту и не начал открыто приставать, намекая, что если не раздвину ноги, то полечу с насиженного места. Знал, что работу в деревне трудно найти, тем более хорошую. Но терпеть его поползновения – увольте. Стуканула его коленом в паховую зону и убежала. Вслед неслись проклятия, но мне было все равно, жалела лишь об одном – что не записала все. Надо было написать на него жалобу, но кто я, и кто он. И без доказательств нечего было и начинать. Мать, узнав о произошедшем, сразу же сказала, что пора ехать в город.
Так и началась наша с Агатой самостоятельная жизнь. Пусть и было сложно, я все равно была счастлива, потому что у меня было мое персональное солнышко, и я никогда не была одна. А когда тебя обнимают маленькие ручки и шепчут: «Я люблю тебя, мама», – ты понимаешь, что живешь не зря.
Глава 3
Равид
Сегодня у меня должны были быть переговоры с очень важными людьми. Заключив с ними сделку, я мог бы ни о чем не думать пару лет, такие деньги там крутились. А я, пока ехал в офис, вместо обычной собранности витал в облаках, думая о белокурой диве, которую встретил сегодня по дороге.
Да, давно надо позвонить Марине и снять напряжение, но в последнее время она почувствовала себя чем-то большим, чем любовницей, и даже делала поползновения для знакомства с Саидом, поэтому пришлось ограничить общение. Сын и так только перестал спрашивать, почему у него нет мамы, поэтому знакомства с однодневками я точно не рассматривал.
С матерью Саида у нас был договорной брак. Нашим родителям было выгодно породниться, и нас, конечно, особо не спрашивали. Но так как мое сердце было свободно, я не имел ничего против, тем более и девушка оказалась милой и красивой. Эта ее милость и сыграла с ней злую шутку. Другая бы топнула ногой и сказала, что не хочет выходить замуж, а эта смиренно пошла под венец, как агнец на заклание.
Я не придавал значения ее замкнутости и постоянной грусти, думал, скучает по дому, да и некогда мне особо было лезть ей в душу – бизнес только начал раскручиваться, приходилось все время быть на работе. Секс у нас с ней был один раз, и то в брачную ночь. Молодой жене были неприятны мои прикосновения, и я подумал, что надо дать ей время, чтобы привыкла ко мне, но и единственная ночь дала свои плоды, и вскоре я узнал, что стану отцом.
Беременность давалась ей нелегко, и я опять списывал ее постоянные слезы на гормоны и переживания. Конечно, там было не до секса, и я терпел, даже мысли не возникало завести любовницу. Когда родился Саид, ничего не поменялось. Материнский инстинкт? К черту! Я не знал, что это. К кричащему комочку она подходила только тогда, когда я на нее орал. Сейчас, спустя время, мне кажется, она не хотела к нему привязываться, знала, что уйдет, и поэтому максимально сократила с ним времяпровождение. Даже грудью не кормила, малыш с первых дней был на смеси.
А потом она ушла.
– Прости, Равид, но я всегда любила другого, думала, стерпится – слюбится, но я не могу.
Это она сказала мне, когда я прибежал с совещания, получив от нее сообщение, что она уезжает, и ребенок остается один. За воротами нашего частного дома стояла красная иномарка, и там кто-то нервно курил. Это я все подмечал краем глаза, а сам уже заходил во двор.
– Прости? Тебе у Саида надо просить прощения, а не у меня. Мы не в средних веках, держать я тебя насильно не буду, хочешь уходить, уходи, но подумай, точно ли тот мужчина готов тебя принять, и сможешь ли ты жить вдали от сына. Я не тиран, и общаться с ним тебе не запрещаю.
Читать дальше