Софи Кинселла: Шопоголик и бэби

– Она чудо. И ты Чудо. – Когда Люк смотрит на меня, его лицо будто озаряется изнутри, и я знаю, что он вспоминает прошедшую ночь.

Перед самыми родами в палате остался только Люк, остальные вышли. А потом доктор Мозгли объявил, что ждать еще долго, и отправил всех по домам. И ошибся! Уже в половине второго ночи родилась наша малышка – крепкая, с ясными глазами. Будет заправской тусовщицей, сразу поняла я.

Имя мы так и не выбрали. Список валяется на полу у постели. Когда акушерка спросила, как мы назовем дочку, я попросила достать список, но оказалось, что ни одно имя не подходит. Все они какие-то не такие. Даже Дольче. Даже Таллула-Фиби.

В дверь деликатно стучат, потом она приоткрывается, и в палату заглядывает Сьюзи. В руках у нее целый сноп лилий и розовый шарик.

– Привет! – шепчет она, переводит взгляд на кроватку и зажимает рот ладонью. – Боже мой, Бекки, ты только посмотри! Какая красавица!

– Знаю! – Меня вдруг бросает в слезы. – Знаю, что красавица.

– Бекки! – Шурша цветами, Сьюзи спешит ко мне. – Тебе плохо?

– Нет, что ты. Просто… – я всхлипываю и вытираю нос, – я и не думала…

– Что? – Сьюзи присаживается на край постели, на лице у нее написан откровенный ужас. – Бекки, было ужасно, да?

– Нет, не в этом дело. – Я качаю головой, с трудом подбирая слова. – Я и не думала, что буду так… счастлива.

– А, вот ты о чем! – У Сьюзи светлеет лицо. – Да, верно. Радуйся, пока можно… – Она не договаривает и крепко обнимает меня. – Чудесно! Поздравляю! И тебя поздравляю, Люк!

– Спасибо. – Растрепанный, усталый, а глаза радостные. От его взгляда у меня теплеет в груди. Как будто у нас есть общая тайна, которую больше не знает никто.

– Вы только посмотрите, какие пальчики! – Сьюзи склоняется над кроваткой. – Здравствуй, солнышко! А имя уже выбрали?

– Пока нет. – Я сажусь повыше на подушки и слегка морщусь. За ночь я совсем вымоталась. Эпидуральная анестезия – отличная штука, но от наркоза я еще не отошла, вдобавок мне надавали обезболивающих.

Дверь снова приоткрывается: пришла мама. Малышку она уже видела в восемь утра, когда принесла нам бриоши и горячий кофе в термосе. Сейчас мама нагружена подарками и ведет за собой папу.

– Папа, познакомься с внучкой! – объявляю я.

– Бекки, дорогая, поздравляю. – Папа заключает меня в самые крепкие и горячие объятия в мире. Потом подходит к кроватке и заглядывает в нее, моргая чаще обычного. – Та-ак, кто тут у нас? Привет, детка.

– Бекки, тут одежда для тебя. – Мама водружает туго набитую сумку на ближайший стул. – Я же не знала, что тебе захочется надеть, вот и взяла все, что смогла…

– Спасибо, мама. – Я расстегиваю молнию и вытаскиваю толстую пушистую кофточку с вывязаными косами, которую уже лет пять не носила. И вдруг замечаю нечто. Знакомый блеск, нежный оттенок голубого цвета, переливчатый бисер, мягкий бархат.

Мой шарф. Мой драгоценный шарфик из «Денни и Джорджа». Я до сих пор помню, как впервые увидела его.

– Вы только посмотрите! – Я вытаскиваю его из сумки, стараясь не оборвать бисер. Шарфик я тоже уже давно не носила. – Помнишь его, Люк?

– Как не помнить! Если не ошибаюсь, ты купила его для своей тети Эрминтруды.

– Правильно, – киваю я.

– Увы, она скончалась, не дождавшись подарка. Ей ведь руку отрезали, да?

– Ногу, – поправляю я.

Мама в замешательстве слушает нас.

– Что еще за тетя? – наконец не выдерживает она, а я хихикаю.

– Одна давняя знакомая, – объясняет Люк и повязывает мне шарф. Полюбовавшись им, как чудом, он переводит взгляд на кроватку. – Кто бы мог подумать?

– Да. – Я смущенно тереблю кончик шарфа. – Кто бы мог подумать…

Папа не отходит от малышки. Он подставляет ей палец, и она ловко хватается за него.

– Ну, крошка, – спрашивает папа, – как тебя зовут?

– Мы еще не решили. Это так трудно!

– А я как раз книжку принесла! – спохватывается мама и роется в сумке. – Может, назовем Гризабеллой?

– Гризабеллой? – повторяет папа.

– А что такого? Отличное имя, – заявляет мама и подает мне книгу «1000 женских имен». – Главное, редкое.

– На детской площадке ее будут дразнить Гризли! – возмущается папа.

– С какой стати? Можно называть ее сокращенно Беллой… или Гриззи…

– Грыззя? Джейн, ты рехнулась?

– Ну тогда предлагай сам, – обижается мама.

– Я вот подумал… – Папа смущенно кашляет. – Может быть… Рапсодия?

Я вижу, как Люк в ужасе шепчет «Рапсодия», и едва сдерживаю смех.

– Слушайте, у меня идея! – вступает в разговор Сьюзи. – Некоторые специи звучат так красиво. Можно назвать ее Куркумой!