ОКСАНЕУС - Червяки для Анатолия. И другие страшные сказки для взрослых

Стихов она больше не писала.

– Два малыша лежат в доме. В доме на самом краю. Там, где обрыв и речка, и заросли можжевельника. Малыши нежные, счастливые, с тонкими ножками и добрыми глазами. Они лежат под одеялом и разговаривают. Бу-бу-бу, – говорит малыш побольше, хи-хи-хи, – отвечает малыш поменьше и прижимается к нему своим белым, светящимся брюшком.

На дворе ночь. Жирная, кромешная тьма. Эту ночь местные жители нарезают на большие куски и скармливают страшному чудищу. Чудище зовут Агр.

Малыши не слышат, как Агр жрет жирную ночную мглу, растет и подходит к их дому. Они перешептываются и смеются. Бубубу, – шепчет большой малыш. Хихихи, – отвечает малыш поменьше.

Агр склоняется над домом, опирается на крышу из глиняной черепицы, заглядывает в печную трубу. Тушей своей Агр прижимается к окнам домика, и неведомо малышам, что ночь давно закончилась, прячется темнота в брюхе у страшного чудища. Чутко прислушивается Агр к разговорам малышей.

Бу-бу-бу, – бормочет малыш. Хи-хи-хи – отвечает малышка – какая страшная, темная ночь на дворе, я, пожалуй, покрепче закрою дверь. Она осторожно ступает босыми ногами по половицам, и белое брюшко освещает ей путь.

Агр тихо улыбается желтым полумесяцем улыбки.

Хи-х…, – слышится голос малышки. Буб-бу, – отвечает малыш и, отворачиваясь, упирается сонным лбом в стену. Спокойной ночи, – говорит он, когда Агр нежно обнимает его за плечи.

– А теперь что? – мальчик нетерпеливо ерзает на коленях у старика и заглядывает в поцарапанные стекла его очков. А теперь другая жизнь, – отвечает старик, ставит ребенка на пол и закрывает журнал «Агротехника» – иди к друзьям. Он легонько шлепает мальчика по вельветовым брючкам и лязгает ключом, закрывая за ним дверцу. Старик опускает веки, вслушивается в последний крик ребенка и в утробное бурчание чудища, шепчет сквозь дрему: бу-бу-бу, малыш, бу-бу-бу.

Георгий задумчиво шел вдоль ровных рядов консервных банок. Печень, сердце, почки в соусе, мозг ассорти… Георгий поморщился. Мозгами секретарша Людочка кормила его каждый рабочий обед. Он перешел на другую сторону зала и, взяв одну банку, принялся ее разглядывать. С этикетки на него вдумчиво смотрела голубоглазая девушка с чуть вздернутым носиком, припухлыми, как после сна, губами и родинкой на правой щеке. Аннушка. Хмыкнув, он сгреб в корзину десяток банок, завернул в водочный отдел и направился к кассе.

Была пятница. По пятницам Георгий традиционно встречался с Серегой для совместного распития водки. «Дались тебе эти консервы, – Серега энергично стряхивал пепел в жестяную банку – это же полуфабрикат какой-то. Эрзац! Мужик – охотник. Вышел на улицу – поймал – сожрал». С этими словами Серега вытер нож о штанину и отрезал Георгию ухо. «Живая кровь. В ней вся сила» – собутыльник опрокинул в себя водку, зажевав хрящом. «Не скажи, – неуверенно промямлил Георгий, отламывая вилкой у Сереги кусок печени. – Мы ведь не в каменном веке живем. Другие теперь нравы. У каждого должен быть выбор» – он кивнул подбородком в сторону батареи консервных банок и тоже выпил. «Опять же идешь ты сытый – а тут добыча на твой вкус бежит. Ты поймал, а дальше что? Протухнет, пока ты проголодаешься. А у меня удобно – захотел – съел, не захотел – пусть дальше лежит. И отдельно выбирать можно – хочешь печень, хочешь сердце, хочешь вымя. Удобно. Разливай, кстати, водка греется».

«Хорошо сидим» – со вздохом сказал Серега, когда первая бутылка подошла к концу. – Сейчас бы пиздятинки». А я тебе что говорил? – Георгий ухмыльнулся и пнул сетчатую авоську с банками. Где бы мы сейчас пьяные свежую пиздятину взяли? А у меня вот. Припасено. Какую тебе?»

На столе появились две круглые банки. «Лиля Биф» – прочел по слогам Серега, – совместное производство, что ли? Ладно, попробуем» и воткнул нож в металлическую плоть крышки.

«Не те нынче консервы стали. Раньше что? Написано „пизда“ на банке, значит и внутри пизда. А сейчас какого только ливера не насуют для объема: сердце, печень… мозг… Ты пробовал когда-нибудь бабий мозг? Это же каша – хуже гречки. Куда его только девать – выкидывать разве что… Ничего вроде бы, чистенькая… – Серега окунул палец в рассол и, облизав его, кивнул Георгию: а у тебя что?».

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.