Ирина Мельникова - Лаборатория чувств. Часть 1

– Чего? – смеюсь я, поворачиваясь к подруге и замечая, что она давно уже, вероятно, протягивает мне кружку с горячим и аппетитно пахнущим кофе. – Спасибо.

– На здоровье. А о чём тогда задумалась?

– Вспомнила, как ты помогла мне на работу устроиться, – немного слукавила я.

– Пфф, – фыркает она. – Тоже мне, ценное воспоминание. Замуж тебя пора выдавать.

– За кого это?

– Найдём кого-нибудь.

– О, кстати, я сегодня ехала в маршрутке на работу, а там красавчик, похож на Энрике Иглесиаса. С такой же лёгкой небритостью на щеках и в солнечных очках как в клипе. Я так и сяк перед ним – улыбалась загадочно, посматривала в его сторону с ноткой кокетства – кому не хочется Энрике очаровать? А потом солнце подсветило ему очки, и я увидела, что он спит.

Оля пшикает от смеха.

– На реальных людей смотреть надо. А ты всё об Иглесиасах мечтаешь.

– А этот чем не реален? В одной маршрутке ехали! – притворно возмущаюсь я.

– Ой, у тебя и Серёжка был рядом, а всё равно недосягаемый.

– Ну вот зачем ты на больное?

– Какое ж это больное? Столько лет уже прошло! Плюнь да разотри.

Легко сказать.

Хотя, конечно, я давно уже не чувствую и вполовину того, что ощущала тогда, в школе, когда была влюблена в него.

– Ну согласись же, что он красавчик.

– Ну конечно, – не стала спорить подруга. – Взмахнет своими опахалами, девчонки все тают.

Я смеюсь. Длинные тёмные ресницы – лишь одно из многочисленных достоинств этого парня. Он был сложен как греческий полубог. И, конечно, пользовался бешеной популярностью среди девчонок. Учился в параллельном классе, встречался то с одной, то с другой. А моя безнадёжная влюблённость каждый вечер катилась из глаз потоками горьких слёз.

Я разрабатывала планы по покорению неприступной горы Арарат, но ни разу так и не приступила к их реализации. Только подружке осмеливалась признаться:

– У него такие красивые глаза! Я когда-нибудь ему об этом непременно скажу.

Только теперь, спустя годы, понимаю, какой наивной дурочкой была тогда. Да и сейчас. Ему наверняка говорили об этом, и не один раз.

– Лучше скажи, какие ровные зубы. Это оригинально, – с серьёзным видом шутила подруга, чем обижала мои высокие чувства до глубины души.

А на выпускной вечер сбылись мои самые заветные мечты и чаяния. Нас поставили танцевать в одну пару. Я была (и остаюсь) довольно высокой девушкой, поэтому партнера мне подбирали по росту (хоть где-то он пригодился!). Кандидатов было немного, и мне повезло. На репетициях я летала. И выпускной запомнила на всю жизнь.

Правда, без ложки дёгтя не обошлось. Когда Серёжу только поставили мне в пару, я улыбнулась и что-то сказала, вроде: «Будем вместе танцевать? Здорово», а он даже не взглянул на меня со своей высоты и невозмутимо отвёл глаза в сторону, словно жужжание мухи в навозе его не касается. Не обольщайся, мол.

Улыбаться сразу расхотелось. Дура!

Ну и подумаешь. Всё равно я была счастлива.

А подруга и моя сестра подкалывали меня, не стесняясь, всё это время.

– Как она?

– Всё ещё в плену иллюзий.

Его чары до конца так и не развеялись. Но после выпускного мы виделись всего пару раз – пути разошлись. Я слышала, что он живёт с девушкой, но жениться на ней не торопится. А я смотрю на его новые фото в социальной сети и думаю: красота в нём осталась прежняя, но какой в ней прок, если она холодная? Если душевного тепла нет. И взгляд – жёсткий, колючий, пронизывающий. Я раньше не обращала внимания.

В юности прежде всего любуешься внешностью – восторгаешься, фантазируешь. Думаешь: «Вот бы он обратил на меня внимание! Это и есть любовь. С остальным я смогу примириться». А мудрость приходит позже. И открывает глаза. И рассыпается идеал.

В красивой картинке что толку? Ну, погордишься немного, потешишь своё самолюбие – дальше-то что? Эквивалент полезности равен нулю. Уважения и понимания нет. Взаимные интересы тоже отсутствуют. Тупик. Вот и разводятся, и расстаются.

Какой вывод я сделала из этой своей первой любовной истории? Как сказал Эрик Шмитт: «Где только не умудряется свить гнездо романтика?! Ей казалось, что нет ничего прекраснее, чем любить мужчину, который ей недоступен». Вот и я сделала вывод и пошла дальше – наступать на те же грабли.

Нет, я точно знаю, что хороший человек в моей жизни появится. Но не сейчас. Разве может он отыскать меня, когда я почти каждый вечер бреду мимо серых многоэтажек в дурном настроении? Разве может случиться чудо среди обгоревших надежд? А на что мне, скажите, надеяться, когда в двадцать два года я почти каждый день встаю рано утром, наскоро завтракаю, отправляюсь в салон красоты (актриса, называется! Нашла себе применение!), просиживаю за стойкой администратора, выслушивая порой недовольных клиентов (кому качество не угодило, кому цена), убираю рабочие места парикмахеров, бегаю за булочками в соседний киоск когда попросят – ну прямо мечта, а не жизнь! И для этого я училась четыре года. Уж лучше бы опросы на улицах проводила.