Геннадий Киселев - О твоей маме…

Также поинтересовалась, где я планирую работать. Поняв, что пока вопрос висит в воздухе, посоветовала поступить в ОКБ МЭИ, написав записку-направление. Там я проработал с 1971 года по 1976 год, пока не перешел на ЗИХ, к деду Володе.

Ноябрь кончался, еще три раза видел маму, но она гордо проходила мимо меня, даже не сказав ни слова, и не слушая меня. Но вдруг в начале декабря, в солнечный день, увидел ее, одетую в зеленое зимнее пальто с воротником из белого песца, с красно-синем шарфом на голове и, видя ее хорошее настроение, я решился все же заставить ее поговорить со мной – и это я сделал!

Когда она проходила мимо меня, я резко встал перед ней, взял ее ладонь, которая была в варежке, в свою руку и нежно сказал:

– Ниночка, давай поговорим, хотя бы десять минут. Сейчас очень хорошая погода!

То ли у нее действительно было хорошее настроение, то ли, она все же решила внести в наши отношения определенную ясность, но факт есть факт- мы около пятнадцати минут говорили между собой.

Я рассказал о демобилизации, о том что восстанавливаюсь в институте, что начну работать, когда пропишусь. На вопрос, как у нее идут дела в институте, что делает в субботу, в воскресенье, мама ответила, что более-менее все хорошо, скоро сдача лабораторных, зачеты и сессия. В основном находится дома, редко гуляет, часто посещает библиотеку. А на прощанье сказала:

– Давай больше не будем встречаться. Мне надо учиться!

– Не волнуйся, в ближайшие дни я буду занят восстановлением в институте. Надо было в архиве поднять все информацию для деканата в части предметов, по которым я закончил обучение. А с января я буду уже и работать и учиться. Если и будем встречаться, то очень редко, – ответил я ей.

На том мы и расстались. Через дней десять-двенадцать, я поехал опять к маме. Простояв около часа у ее дома, странная мысль посетила меня: «На улице очень холодно. Можно и замерзнуть. Надо двигаться. Пошли быстро к автобусу».

Подойдя к автобусной остановке, я заметил, как из подошедшего автобуса с трудом, с кучей сумок пытается выйти какая-то девушка. Это было так смешно, особенно, когда у нее падали эти сумки, а она пыталась обеими руками их поймать.

Я решил ей помочь и, вдруг вижу, что это мама! Когда я помог ей выйти из автобуса с сумками, она видя мое веселое лицо, так вцепилась в эти три сумки с книгами и в портфель, что побледнев, с трудом пыталась их тащить. Я тоже вцепился в эти сумки и говорю:

– Давай помогу, они очень тяжелые!

– Я сама! – ответила она.

– Береги здоровье, – тогда выдал я и еще сильнее потянул сумки к себе.

Поняв, что со мной спорить бесполезно, а здоровье действительно надо беречь, она уступила мне сумки, оставив себе лишь портфель. До подъезда мы шли молча. У лифта мама хотела взять у меня сумки:

– Спасибо, далее я сама.

– Только до квартиры, – произнес я, как джентльмен.

– Ну, хорошо, – сказала мама.

Поставив сумки туда, куда она показала, услышал:

– А теперь уходи.

Набрав в легкие воздух, я вдруг выпалил:

– А чаю? Я так замерз, что мне надо согрется.

Посмотрев на меня очень внимательно, улыбнувшись, скомандовала:

– Марш мыть руки, – а сама пошла готовить чай.

Я очень обрадовался этой команде, быстро пошел мыть руки, предварительно сняв верхнюю одежду и обувь. Выйдя из ванны, я увидел маму, стоящую с тапочками для меня. Я был потрясен!

Минут тридцать или сорок пять мы пили чай, ели печенье, сухари и непринужденно разговаривали о нас. После этого она вышла из-за стола, вынула из сумок книги и сказала:

– Мне надо заниматься, уходи домой.

Я попросил у нее остаться, сказав, что я не буду ей мешать. После небольшой паузы она согласилась:

– Только не мешай, то выгоню.

В кресле я сидел тихо, читая журналы, решая кроссворды, правда, изредка поглядывая на маму. Мне было хорошо рядом с мамой, был спокоен и не нервничал, ожидая окончания домашней учебы. Один раз наши глаза встретились и, посмотрев на меня строго, произнесла:

– Смотри, еще раз увижу, то выгоню!

Далее я подглядывал украдкой, удивляясь ее терпению, ее желанию учиться, желанию вникнуть в самую суть. В дальнейшем мама привила это и мне, когда мы с ней вместе занимались самоподготовкой, готовясь к зачетам, сессиям. И так я сидел и ждал ее в кресле.