Аиша Идрисова - Дневник невестки - замужем за мамсиком

– Рома, я пришла сюда не осуждать тебя, а поддержать, – сказала я, – И для этого мне нужно знать, чего хочешь ты?

Вместо ответа Рома отошел к синтезатору, нажал пару кнопок и… заиграл. Это была песня из мюзикла «Нотр-Дам де Пари», известная в исполнении Гару. Голос Ромы – неожиданно глубокий и мощный, звучал уверенно и притягательно. Надо же, это определенно талант. Слова пробирали до мурашек, музыка уносила в далекую юность – когда в моих зеркалах еще жила счастливая юная девушка, единственной проблемой которой была нерешенная на контрольной задача по геометрии.

Закончив играть, Ромка вопросительно посмотрел на меня. Во взгляде его затаилась невысказанная боль.

– Музыка – моя жизнь! – сказал он, – Я пишу песни с двенадцати лет, у меня своя рок-группа, и мы уже пару раз выступали с ребятами. Но все это неважно, – одернул он вдруг себя, – Родители считают мое занятие баловством. Отец сказал, что ни за что не поможет мне стать музыкантом – обучение там платное. Они с мамой настаивают на том, чтобы я после одиннадцатого поступал в медицинский. А я-то знаю, что не поступлю, – и он, грустно усмехнувшись, принялся собирать бумажки с пола.

Я подняла одну из них и развернула на коленях. Это были ноты. Подойдя к синтезатору, я наиграла мелодию. Так, здесь пиано. Надо же, никогда подобного не слышала.

– Здесь надо другой режим, свирель, к примеру, – ошарашено сказал Ромка, нажимая на кнопки, – А я и не знал, что Вы умеете играть!

– Когда-то по настоянию родителей я закончила музыкальную школу, – улыбнулась я, пробуя сыграть в новом режиме, – Знаешь, я думаю, что ничто на свете не происходит зря. Любое знание в жизни может пригодиться. Да и аттестат зрелости совсем в жизни не помешает.

Ромка тяжело вздохнул и плюхнулся в кресло.

– Я знаю, – в отчаянии сказал он, – Я не хочу бросать школу, это лишь знак протеста против произвола родителей. Я просто хочу, чтобы они меня услышали!

Наталья Дмитриевна – мама Ромы, выслушала меня, скептически качая головой.

– Я знаю, как ему будет лучше! – с пафосом воскликнула она, – Он же потом мне сам спасибо скажет! Стоматологи отлично зарабатывают – поглядите, – она сделала жест рукой – мы можем позволить себе прекрасный дом, отдых четыре раза в год за границей, хорошую сытую жизнь. Разве не об этом мечтает каждый?!

– Не уверена, – проговорила я с болью в сердце – мне вспомнилась моя мама, которая настаивала на получении мною диплома педагога, утверждая, что без работы я точно не останусь. – Знаете, если работа приносит вместо удовольствия только страдания и осознание собственной никчемности – к чему такая скучная работа?

– По-Вашему, все, имеющие «скучную работу», сплошь несчастны и терпят ее лишь ради зарплаты? – она удивленно подняла брови.

– Нет, – сказала я уверенно, – Я лишь хочу сказать, что лучше быть первоклассным музыкантом, чем посредственным стоматологом. До свидания.

19:00

Почти уверена, что мама Ромы разочарована мною, как педагогом. Что поделаешь, если я и сама разочарована собой в профессиональном плане. Наталья Дмитриевна наверняка надеялась, что я сумею уговорить Рому стать стоматологом и остаться в школе до одиннадцатого класса. А я неожиданно заняла его позицию. Просто увидела в этих отчаянных карих глазах свое отражение двадцатилетней давности. Если бы у меня хватило сил и решимости настоять тогда на своем – возможно, жизнь моя сложилась бы по-другому.

А может быть, и нет…

В горьких раздумьях я вышла на улицу и огляделась. Так и думала – Эдика и след простыл. Небось, уже дома чай пьет с плюшками. Тем лучше, немного пройтись и подышать осенью мне не помешает.

20:00

– Где шаталась? – встретила меня «ласково» на пороге свекровь, – Предупреждаю: твой муж очень недоволен такими поздними возвращениями домой.

– Была у ученика, – со вздохом сказала я, чувствуя, что она буравит меня взглядом, – Он не ходил в школу, и мне как классному руководителю вменяется в обязанность разобраться в причинах. Эдик в курсе.

– Эдик, к твоем сведению, вернулся час назад! – с горящими глазами поведала она мне, – А я бы на твоем месте была начеку – узнают на работе, что обделен женским вниманием, и уведут! Такого красавца грех не увести! – горделиво закончила она, и, отпихнув толстой ногой кота, отправилась в комнату.

Эдик был в спальне. Он оглядел меня холодным взглядом и на вопрос «Как дела» ответил ледяным молчанием.

Ну и ладно. Не больно-то и хотелось разговаривать. Пойду тесто поставлю. И поговорю с котом – в последнее время у меня складывается впечатление, что он единственный в этом доме слушает меня и понимает.