Алексей Анатольев - Не судьба

Начало осени 1956 года – война за Суэцкий канал (Египет против Великобритании, Франции и Израиля). СССР неожиданно предложил США совместно вмешаться для предотвращения кровопролития, США явно растерялись, но военные действия вскоре были остановлены. Египетский президент полковник Насер фактически победил: Суэцкий канал стал принадлежать Египту. «Самый утончённый джентльмен» сэр Антони Иден с позором покинул пост премьер-министра Великобритании.

Вторая декада октября 1956 года – визит в Москву правительственной делегации Японии во главе с бывшим военным преступником премьер-министром Хатояма Итиро (鳩山一郎), который к тому времени был частично парализован, однако в Москву прилетел, а затем 19 октября была подписана совместная декларация, провозгласившая окончание состояния войны между СССР и Японией и восстановление дипломатических отношений. Но по вопросу о южной части Курильских островов, которые до конца лета и начала осени 1945 года никогда не были ни российскими, ни советскими, обе стороны так и не смогли договориться, и с тех пор территориальная проблема осталась в подвешенном состоянии. В ходе октябрьских переговоров 1956 года Хрущёв, якобы охваченный порывом восстановления попранной при Сталине исторической справедливости, пообещал вернуть Японии один маленький остров Шикотан (色丹島)и группу скал под общим названием Хабомаи (歯舞諸島), но потом советская сторона отказалась от этого обещания, наплевав на факт ратификации декларации парламентами обоих государств. И опять лингвистический нюанс: южная часть Курил в Японии именуется «северные территории» (北方領土). Многие японцы, включая некоторые СМИ, по-прежнему называют Курильские острова по-старому «архипелагом тысячи островов» (千島列島). Границы между Россией и Японией с 1945 года по существу нет, вместо неё – навязанная ещё при Сталина линия территориального разграничения. Япония настаивает на возвращении территориального размежевания в районе Курильских островов к тому, что записано в трактате о торговле и границах между Россией и Японией, заключённом в японском городе Симода (下田市) 7 февраля 1855 года. Граница между двумя империями в районе Курил была тогда установлена в соответствии с директивой, данной главе российской делегации адмиралу Ефиму Путятину императором Николаем Первым: «Из островов Курильских южнейший, России принадлежащий, есть остров Уруп, которым мы и могли бы ограничиться, назначив его последним пунктом Российских владений, к югу, – так, чтобы с нашей стороны южная оконечность сего острова была (как и ныне она в сущности есть) границею с Японией, а чтобы с Японской стороны границею считалась северная оконечность острова Итурупа».

Однако у нас твердят о «необходимости признания существующей реальности», суть которой в оправдании максимально возможного в то время одностороннего захвата советскими войсками японской территории в начале осени 1945 года. Позиции наша и японская основаны на тупом упрямстве, наши доводы опровергаются контрдоводами японской стороны, и наоборот. Нужно ли это послесоветской России? Насколько это выгодно современной Японии? Сумеем ли мы и японцы пойти хотя бы на частичные уступки? Сумеют ли в Японии понять, что сначала следует заполучить синицу в руках, а потом начать мечтать о журавле в небе? А в основе многолетних перепалок – нелогичный и явно глупый отказ Сталина подписать Сан-Францисский мирный договор 1951 года, первоначальный вариант которого предусматривал закрепление прав СССР на все Курилы и на южную часть Сахалина. Создавшуюся ситуацию шумно используют в России всякие псевдопатриоты, а также их японские антиподы, соревнуясь в изощрённом словоблудии и затуманивая мозги россиян и японцев. Особенно преуспел в этом некий профессор Мышкин, бывший сотрудник международного отдела ЦК КПСС.

Начало ноября 1956 года – неудачная попытка Венгрии выйти из руководимого СССР «социалистического лагеря». Лагерников загнали обратно при помощи советских танков и странном попустительстве США и всего блока НАТО. В венгерских событиях важную роль сыграл тогдашний посол СССР и будущий глава КГБ, впоследствии генсек ЦК КПСС Юрий Андропов, показавший себя сторонником крайне жестоких мер и после пребывания на посту посла в Будапеште начавший восхождение по карьерной лестнице, несмотря на плохое состояние здоровья и странные белые пятна в биографии.

И практически одновременно с восстанием в Венгрии и его подавлением – прорыв культурной блокады Советского Союза в виде концертов знаменитого в те годы французского шансонье и киноактёра Ива Монтана, итальянца по происхождению, посетившего СССР вместе с ещё не окончательно спившейся женой Симоной Синьоре, тоже киноактрисой, сохранявшей в то время какую-то долю шарма, которого у неё раньше было в изобилии. Вокруг концертов Монтана творилось нечто невообразимое, ему оказывались поистине президентские, если не королевские почести, и дело не в каком-то исключительном певческом таланте Монтана, просто он оказался нужной персоной в нужном месте. Один из концертов Ива Монтана транслировался советским телевидением, и Юра смотрел его в квартире вместе с родителями и гостями, сослуживцами отца, упитанной супружеской парой, прихватившей с собой совсем не сексапильную дочь с прыщами на бледной мордашке. Они познакомили дочь с Юрой, но тот упорно отворачивался от неё, как привык делать всегда, когда сталкивался с кем-либо или чем-либо неприятным.