Айрин Лакс - Твоя по контракту

В коридоре я увидела Тамару, бросившись к ней:

– Тамара, вы же расскажете, как было дело?

Тамара улыбнулась, чересчур бодро и фальшиво:

– Разумеется. Не переживай ни о чем.

Уже через двое суток стало ясно – меня мурыжили в участке только для того, чтобы потянуть время. Держали в изоляторе временного содержания, как какую-то преступницу.

Выводили на разговор со следователем. Однако новых подробностей я ему сообщить не могла.

– Значит так, Алена…

Начало разговора очередной беседы со следователем мне не понравилось.

– Я допросил всех, кто мог подтвердить ваши слова.

Следователь перехватил мой вопрошающий взгляд.

– Брата в том числе. Он видел, как вы сами сели в машину мужчины. Роскошный черный седан. Номер ваш брат не запомнил. Но по его словам, ни о каком похищении и речи быть не могло.

– Он лжет! Он претендует на ту же квартиру, что и я. Виктор гнусно лжет! – заявила я.

– Квартира? Что с ней?

Выслушав подробности, следователь откинулся в кресле и покачал головой:

– Вот теперь мне все понятно.

– Что вам понятно?

– Вам просто нужна большая сумма денег. Для того, чтобы разобраться с жилищным вопросом. Подкладываться под пьяного мажора из клуба, чтобы потом срубить денег за якобы изнасилование – не самый верный способ быстро заработать, Трофимова!

– Это неправда! Вы наговариваете на меня!

– Или хотя бы запоминайте имя того, под кого ложитесь, – цинично посоветовал следователь. – Не стоит перекладывать с больной головы на здоровую. Нам и без вашего липового заявления о насилии есть чем заняться!

– Следы говорят, что…

– Следы говорят, что у вас был секс с разрывом девственной плевры. Это чтобы наверняка зацепить, да? Синяков, ушибов, гематом нет. Если девушку насилуют, она, знаете ли, сопротивляется, а не ждет, пока ее поимеют, – усмехнулся следователь. – К тому же в вашей крови обнаружено большое содержание наркотических опьяняющих веществ.

– Мне вкололи что-то…

– Следов нет. Зато понятно, что в выпивке и кое в чем еще вы себе не отказывали, Трофимова.

Я не могла поверить в происходящее. Меня выставляли охотницей за деньгами. Неудачной охотницей, если я даже не могла назвать имя мужчины.

– Как же показания свидетелей? Камеры наблюдения? – уцепилась за последнюю соломинку.

– Персонал утверждает, что вы были очень даже не против. По словам очевидцев, вы висели на мужчине, он подхватил вас на руки. Непохоже, что вы были против того, что случилось потом, – сухо заявил следователь.

Он пролистал папку с несколькими листами бумаги, исписанными моим почерком.

– Этому делу я не могу дать ход.

– Почему?! – я не смогла удержать слез.

– Или оставлю, но тогда начну выпытывать, где вы достали сильные наркотики. Употребляете, значит, знаете точки…

– Нет. Нет. Нет. Вы ошибаетесь!

Следователь захлопнул папку и подался вперед, резко переходя на «ты»:

– Ошибаешься здесь только ты, Трофимова. Не всегда схема «выдоить побольше денег из мажора» срабатывает. Судя по всему, провела время ты довольно весело. Винить в том, что тебе не удалось провернуть схему, можешь только себя.

– Вы не примете мое заявление? – с ужасом спросила я.

– О чем? О том, что ты занялась сексом, будучи пьяной, и не знаешь, с кем это произошло? – следователь покачал головой. – Нет, Трофимова. Проваливай и не морочь мне голову. У меня три трупа нераскрытых только за прошедшие сутки, а тут ты со своей продолбленной щелью.

– Я буду жаловаться вашему начальству! – вскочила я.

– Жалуйся, – пожал плечами следователь. – Именно он мне и посоветовал заниматься реальными делами, а не истеричными, алчными девками.

Поход к начальству в погонах ничего не дал. Я просидела несколько часов в холодном коридоре, едва удостоилась хмурого взгляда и была выпровожена обратно к следователю. Тот самый начальник и привел меня обратно. Рывком распахнул дверь.

– Какого хрена она еще тут делает?

– Я говорил, Михаил Антонович, – развел руками следователь.

– Плохо, значит, говорил! – рявкнул начальник. – Долго ты будешь вату катать? Или работой займешься? Выпроводи эту дуру!

– Но… – возразила я.

– Значит так, охотница за кошельками, уходи по-хорошему, – посоветовал начальник. – Пока в шалаву с панели не записали и не закрыли на пятнадцать суток! Хочешь?

Я посмотрела на решительно настроенного мужчину в погонах. Тяжелый взгляд, полный цинизма и пренебрежения.