Мэрилин Лав - Пробуждение

Солнечные лучи заполняют комнату, они скользят по полу и мебели, падают на кровать и подушку. Элиза снова просыпается. Этого она хочет меньше всего. Возвращаться в ночной кошмар всегда не приятно. Элиза будто бы мечется между раем и адом. Она хочет лишь спать, только бы не проживать еще один день в этом ужасе. Элиза вновь закрывает глаза, она не ворочается, не крутится, лежит без движения, как делает это всегда, но стук каблуков и скрип пола прерывает ее гармонию. Элиза открывает глаза и быстро садится на край кровати.

– Проснулась? Славно, – из коридора показывается тетя Уля в довольно дорогом наряде. В руках она держит очередной бокал и сигарету.

– Доброе утро, – обманывает Элиза. Она не считала ни одно утро добрым. Новый день – новый ад.

– Ты уже одета. Замечательно, тогда сходи в магазин за сахаром, – тетя Уля пропадает из вида, она направляется вниз, чтобы продолжить опустошать домашний бар.

Элиза искренне не понимает, для чего ей понадобился сахар. Она подходит к раковине и умывается ледяной водой. Это приводит ее в чувства. Посмотрев в зеркало, Элиза улыбается своему измученному отражению.

Мама всегда говорила ей, начинать день с улыбки. Это вошло в привычку. Элиза быстро научилась фальшиво улыбаться, чтобы люди не задавали лишних вопросов. Она прекрасно знает, что по правде никому не интересна. Ни одного человека не заботит, что случилось с ней или ее семьей, но вежливость никто не отменял. Люди задают вопросы, чтобы задать, а не потому что их это интересует. В такой фальши можно жить день, месяц, год, жизнь. Собственное благополучие куда важнее чужих бед. Поэтому улыбка зеркалу, единственная искренняя улыбка в ее жизни.

Элиза спускается на первый этаж. Утро только начинается, и единственный открытый магазин в такой час – круглосуточный за поворотом. Элиза не станет мило беседовать с тетей Улей о погоде на улице или о том, что приготовить на завтрак, как нормальные дети. Ей совершенно не хочется сближаться с ней. Тетя Уля смотрит похабное реалити шоу по телевизору, поэтому Элиза решает не мешать ее деградации. Она быстро обувается и выходит на улицу.

Ранее солнце слепит глаза. Небо чистое, без единого облачка. Раньше Элизу обрадовала бы такая погода, это значило, что Джо без проблем смог бы доехать к ней на велосипеде, Николь помогала бы папе в гараже, а мама смогла бы позагорать, вечером же Кай позвал бы Элизу в кино на недавно вышедший боевик или классный мультик. Но сейчас это не вызывает в ней прежних эмоций. Ей незачем чувствовать радость, не для кого.

По дороге в магазин Элиза замечает, что на улицах слишком много людей. Это ее напрягает, она не любит большое скопление народа, поэтому по магазинам предпочитает ходить поздно вечером. Войдя в магазин, который знает уже наизусть, Элиза берет сахар и направляется к кассе. Когда очередь доходит до нее, она узнает знакомую пожилую женщину.

– Здравствуйте тетя Мая, как ваше здоровье? – Элиза передает ей сахар и замечает бейджик с именем Мелисса. Та вопросительно смотрит на нее, в недоумении от сказанного.

– Извините, я обозналась, – Элиза в панике подбирает слова, сердце начинает стучать быстрее, и волнение захлестывает ее с головой, а на лице выступает едва заметный румянец.

– Все в порядке, девочка, такое случается. Думаю, тете Мае очень повезло с тобой, – пожилая женщина мягко улыбается, это успокаивает Элизу и дает ей надежду, что не все люди злые. Кассирша пробивает сахар, и Элиза, поблагодарив ее, направляется домой.

Она долго прокручивает эту неловкую ситуацию. Зато теперь, она убедилась, что тех людей, которых она знала раньше, на самом деле не существует. Элиза теряет веру во все, что ее окружает. Она не знает, настоящие люди вокруг, на самом ли деле это ее тетя Уля. Ей плохо от собственных мыслей, Элиза мечтает просто исчезнуть, раствориться в воздухе, как сигаретный дым, лишь бы не чувствовать ту прожигающую боль потери.

Она лишилась абсолютно всего. Казалось бы, самое важное всегда с собой: деньги, ключи, паспорт, но Элиза потеряла свое сердце, как и место в этом мире.

Проходя мимо знакомого двора, она заглядывает на детскую площадку, заполненную детьми. Элиза помнит ее старой и ржавой со скрипучими качелями и облезлой краской, но сейчас площадка сияет на солнце, а яркие оттенки сменяют друг друга и переливаются. Подойдя к качелям, она толкает одну, как делала это раньше. Однако, уши не пронзает ужасный скрип ржавого железа. Качель бесшумно парит в воздухе. В недоумении Элиза спрашивает у одной из мамаш, совершенно не следящей за своим ребенком, как давно отремонтировали площадку, та озадачено смотрит на нее и отвечает, что никакого ремонта не было, а постройке всего несколько месяцев. Элиза благодарит ее, не подавая чувства страха. Она спешит домой к тете Уле, пока еще это остается реальным. Войдя в дом, она обнаруживает ее, сидящую на диване и громко разговаривающую по телефону. Элиза глубоко дышит, бросив пачку сахара на стол, она сползает по стене и, обняв колени, утыкается в них носом. Она потеряна, а ситуация и не думает улучшаться. Не реально либо то, что она помнит, либо то, что происходит сейчас. Это сводит Элизу с ума. Она хочет сбежать от всего этого, просто уснуть. На ум приходят страшные мысли о смертельной дозе снотворного, но Элиза понимает, что не сделает этого, по крайней мере пока.