Виктор Далёкий - Сказка о вечной любви

К столу прилетели голуби, воробьи, синицы, прибежали ежик, барсук, прискакал олененок, приползли ужи, прибежала белка с бельчатами. Появился оркестр кузнечиков. Главный кузнечик, дирижер Кузя, выстроил музыкантов перед верандой.

Добранушка взяла мобильный телефон, набрала номер и поднесла телефон к уху.

– Настя, где вы? Суп остынет…

Не прошло и нескольких минут, как появились Настёна с Палычем. Настя несла миску клубники. Палыч держал в правой руке небольшую корзину с черешней.

– Докладываю, – сказал Палыч. – Ваше задание выполнил. Стекло вставлено. Пекарня исправно работает.

– Спасибо, – сказала Добранушка. – В твоих способностях я не сомневалась.

– Сегодня одни часы починил, мне десяток неисправных принесли, – по-военному четко доложил он.

– Садитесь за стол, – пригласила пришедших Добранушка и посмотрела на дирижера оркестра Кузю.

Кузя как всегда в начале игры оркестра величаво поднял вверх дирижерскую палочку, замер и потом вдруг коротко взмахнул ей. И оркестр, как всегда перед обедом, заиграл «Гимн Поющих Ключей». Гимн исполнялся вместе с хором зверушек. В хоре пели лягушки, мышки, белочки, барсуки птицы, мухи и комарики. У всех в гимне были свои партии. Когда наступал момент вступать лягушкам, кузнечик делал им приглашающий жест дирижерской палочкой и те пели:

Ква-ква-ква-ква… Ква-ква-ква-ква…

Ква-ква-ква-ква-ква-ква…

Затем он делал жест мышкам и те пищали:

Пи-пи-пи-пи…Пи-пи-пи-пи…

Пи-пи-пи-пи-пи-пи…

И в конце произведения звучало многоголосье. Пели все.

Когда оркестр закончил играть, послышались аплодисменты. В конце гимна особо чувствительные белочка и барсук Василий, как всегда, плакали.

После небольшой паузы Кузя поклонился Добранушке, Настене, Палычу и замер перед оркестром с величаво поднятой дирижерской палочкой. Вдруг палочка в его руках коротко взлетела еще выше, и оркестр заиграл увертюру: «Приятного аппетита».

Основную мелодию выводила речка Симфония. Аранжировку со скрипичными партиями написал сам Кузя.

Оркестр играл. Все слушали и кушали.

За столом Добранушка наливала в тарелки щавелевые щи. На второе она приготовила овощное рагу. На третье на стол в стеклянном кувшине поставила компот из сухофруктов. В качестве десерта на столе стояли миска с клубникой и небольшая корзинка с черешней.

– Можно мы сыграем мой новый вальс «Витиеватое порхание бабочки»? – спросил кузнечик Кузя после увертюры.

– Пожалуйста, играйте, – сказала Добранушка, подкладывая в тарелку Палыча овощное рагу.

Кузя снова повернулся к оркестру, величаво взмахнул дирижерской палочкой. Зазвучала светлая музыка. Когда Добранушка слушала этот вальс, она словно видела перед собой порхание бабочки, которая неожиданно меняла направление, кружила, снижалась, чтобы сесть на распустившийся цветок с распахнутыми лепестками, но, не касаясь его, снова поднималась выше и начинала летать непредсказуемо, кружа и рисуя затейливый узор полета и меняя цветок за цветком, словно пряла затейливое ажурное кружево. И это кружево завораживало, уводило в мир дивных бесконечных танцев, радующих глаз и веселящих душу.

Добранушка, Настёна и Палыч слушали вальс с необыкновенным удовольствием.

В конце вальса Кузя глубоко поклонился и сказал:

– Кланяемся.

Оркестр дружно поклонился.

– Спасибо, нам очень понравилось, – сказала Добранушка.

– Уходим, – сказал Кузя, еще раз поклонился и ушел вместе с оркестром.

После обеда Добранушка посмотрела на цветочные часы и сказала:

– Наступает пурпурное время, и пора всем поработать в саду.

И через некоторое время уже все кто с нею обедал работали в саду. Белочки и мышки рыхлил землю, бабочки и мушки опыляли цветы, птички поливали цветы и поедали вредителей.

Добранушка принимала посетителей начиная с оранжевого времени и по розовое. Она уже заканчивала прием, когда к ее дому в Поющих Ключах, где она вела прием, подъехал большой шикарный белый лимузин плавно, шурша колесами, покачивая блестящими боками. Дверь со стороны водителя открылась из машины вышел молодой изящный блондин, высокий, стройный в блестящем белом костюме. Он подошел к крыльцу, поднялся по ступенькам, открыл парадную дверь и вошел в дом. По коридору послышались его шаги с цокающими каблуками. Ботинки у него на ногах были тоже белые. Все, кто встречался ему на пути, уступали дорогу, а кто сидел в ожидании приема, смотрели на него широко раскрытыми глазами. Он никому ничего не сказал, прошел к приемной открыл дверь и вошел.