Лилия Максимова - Вселенная вас услышала. Продолжение романа

– Анатолич, пойдем к дальнобойщику вместе? – позвал Олега из коридора Ерохин. – Не могу этого осла уговорить на ампутацию, двинет ведь кони из-за гангрены!

В крайней палате – тяжелый запах. Здесь все «тяжелые»: кому-то на поправку мешает пойти возраст, кому-то – хронические заболевания, кому-то – врожденный пессимизм.

– Анатолич, ну слава Богу! – прогудел коренастый мужичок неопределенного возраста на койке у стены. – Посмотри и ты меня! Федорыч совсем расстроил.

Олег поднял простыню: правая нога синяя, распухла, пахнет.

– Плохо, Степаныч: резать надо без вариантов.

Диагностика, когда на враче «защита» – дело сложное: фонендоскоп в уши не вставить, очки потеют, чувствительность пальцев в трех парах перчаток стремится к значению бесконечно малых чисел. Но тут, и вправду – без вариантов.

– А-а-а-а! – замолотил коренастый кулаками по матрасу, пациенты в палате вздрогнули. – Да вы, что, космонавты, охренели? Я на жизнь дор о гой зарабатываю. Чем без ноги на педали давить? И жена у меня молодая… Да пошли вы все на х… со своим «резать»!

Ерохин развел руками: вот так уже третий день. Олег кивнул:

– Ну-у, если ты, Степаныч, отдаешь себе отчет, что тебе нога дороже жизни – пиши отказную от операции, готов? – Клементьев повернулся к медсестре и прямо в ухо, через нетканый материал защитного комбинезона, произнес. – Даша, мухой за согласием на операцию. И ручку давай!

У дальнобойщика прояснился взгляд. Вот так просто: отказ – и не надо резать?

– Да, конечно, готов! Давай свою гребаную бумажку! Где тут надо…? – он принял из Дашиных рук папку с документом и начал подписывать. – Так, имя тут, фамилия, еще чего? Адрес домашний, прописка? Ну на, Анатолич, держи! А то, гляди-ка, резать они меня захотели!

У Ерохина глаза полезли за пределы защитных очков:

– Клементьев, ты что?

– Тише, Вась, подожди, – Олег стиснул руку завотделением повыше локтя и, приняв бумаги от дальнобойщика, с нарочитым спокойствием пожал плечами. – Супер! А теперь, Степаныч, звони жене.

– На фига? – не понял тот. – Я сам решения принимаю.

Клементьев взял с прикроватной тумбочки телефон и подал его пациенту.

– Звони, говорю: прощаться будем! Времени у тебя – два дня до сепсиса. Ее сюда не пустят, тебя наружу – тоже. А завтра ты уже бредить начнешь. Звони, Степаныч, пока в сознании!

В глазах дальнобойщика за десять секунд сменились ненависть, отчаяние и… слезы. Он еще побуравил глазами врача и протянул руку:

– Твоя взяла, – дрогнувшим голосом произнес он. – Давай сюда отказ, я порвать хочу!

Олег помедлил и отдал документ:

– Не рви только, прочитай, что подписал! Это согласие на операцию. Даша, принеси ему копию паспорта и проследи, чтобы данные были внесены как надо.

Завотделением вышел в коридор вслед за Клементьевым и похлопал его по плечу:

– Спасибо, старик, даже не знаю, что сказать…

– Олег Анатольевич, можно Вас? – послышался певучий голос, и от стены напротив отделилась стройная фигура.

– Ладно, я дальше побежал, – ускользнул от предполагаемых разборок Ерохин и исчез за дверью следующей палаты.

– Слушаю Вас, э-э-э, – пробормотал Олег: вот черт, не успевает он их запоминать! Долбаный конвейер!

– Эльвира, – подсказала ему молодая женщина с внешностью ухоженной бизнес-леди, она как-то совсем неуместно смотрелась посреди больничного интерьера. – Олег Анатольевич, я хочу спросить у Вас: что я могу сделать, чтобы покинуть эти стены раньше, чем придет мой отрицательный тест?

Она многозначительно посмотрела ему в глаза, старательно пытаясь разглядеть их сквозь закрытые очки, и сделала интонационное ударение:

– Я много могу, – на экране ее телефона открылось банковское приложение с функцией перевода денег. – Я… я чувствую себя хорошо. Я вообще сюда попала по ошибке: наверняка, тест был ложноположительным! Хотя, нет… может, и – нет…

Ее глаза яростно сверкнули, и Олег тут же вспомнил, как и с кем она поступила к ним в отделение.

– Мне эту гребаную «корону» муженек приволок, тварь такая, от любовницы! Не мог утерпеть, сволочь! Самоизолировать бы его на площади в два квадрата! Я хочу выйти отсюда и на развод подать, а еще лучше – придушить его своими руками!

– Эльвира, не надо давить на ситуацию, – голос Клементьева был безмерно усталым. – Вселенная Вас услышала. Тест придет завтра, а Ваш муж… Он сейчас в реанимации, на ИВЛ… Подождите: может, уже и развод не понадобится?

Гневно сдвинутые брови Эльвиры испуганно разлетелись: