Тата Златова - Нежным дается печаль

– Да ты!..

Арина задохнулась от злости и замахнулась. Влад схватил ее за кисти, предотвратив удары.

– Пусти!

– Мы переспали ОДИН раз, и для меня это – запиши себе на лбу – НИЧЕГО не значит! Запомнила? Ни-че-го!

Арина завизжала и, вырвавшись, отскочила к двери.

– Вот, значит, как! Я запомнила! Но и ты запомни, дорогой. Я ношу под сердцем твоего ребенка! Хочешь ты того или нет, он родится на свет! Подумай хорошенько еще раз, кто тебе дороже: мать твоего сына или эта пустоголовая курица, которая за столько лет так и не смогла родить тебе детей!

«– Простите, но мы сделали все, что могли…

– Где он?

– Пожалуйста, успокойтесь, вам нельзя вставать…

– Где мой ребенок?! Где? Скажите! Где он?!

– К сожалению, он не выжил…»

Крик из прошлого зазвенел в ушах Ники и чуть не разорвал перепонки. Внутри так сильно защемило, что она не смогла вздохнуть, только глаза широко открыла и тихонько завыла. А потом пол закачался под ногами, и она провалилась в темноту…

Очнувшись, Вероника не сразу поняла, где находится. Окинула равнодушным висящую на потолке люстру, узорчатые обои приятного пастельного оттенка, книжную полку. Кошмар из прошлого все еще не отпускал, казалось, ее вот-вот раздавят равнодушные больничные стены…

Успокойся. Ты дома. Все хорошо.

Старый кошмар рассеялся, а на смену ему явился новый: вспомнилось, как по квартире по-хозяйски расхаживала длинноногая девица и сыпала оскорблениями. А потом вернулся Влад… Родной, любимый Влад, который предал…

– Ты очнулась! Слава богу!

Она почувствовала объятия мужа и резко поднялась. В глазах тут же потемнело.

– Не делай резких движений!

Осторожно подложил ей под спину подушку и погладил по спутанным волосам. Заботливо укрыл пледом и бережно подоткнул края.

– Я чаю принесу. Отдыхай.

Вышел из спальни и прикрыл за собой дверь. «Отдыхай»! Нике на стенку хотелось лезть! Старые раны снова стали кровоточить, словно кто-то сорвал заплатку с сердца. Да, сколько раз пыталась забыть, вырвать с мясом эти воспоминания, но боль не утихала! Время лишь наложило швы, но раны не затянулись. А острые слова Арины просто поддели нитки…

Это было всего лишь раз. Первая беременность и долгожданные роды. Радостное ожидание малыша и какая-то неясная тревога в сердце, которую все списывали на обычное волнение. Влад держит ее за руку, нежно целует и без конца шепчет: «Все будет хорошо!» А затем наркоз, кесарево и… все. Жизнь поставили на паузу, все замерло на одном кадре: она приходит в себя и, недоуменно глядя по сторонам, спрашивает:

– Где мой ребенок?

– Простите, но мы сделали все, что могли… – бормочет акушерка, но Ника перебивает:

– Где он?

– Пожалуйста, успокойтесь, вам нельзя вставать…

Руки коченеют, по телу проходит дрожь. Горло раздирает крик:

– Где мой ребенок?! Где? Скажите! Где он?!

– К сожалению, он не выжил… Во время операции он опять перевернулся, и пуповина обвилась вокруг шейки…

Все, что было потом, напоминало кошмарный сон. Жизнь все еще стояла на паузе, и порою Веронике казалось, что она тоже не выжила. Умерла на операционном столе вместе со своим ребенком. Погребена вместе с ним под сырой землей. Потребовались годы, чтобы перевернуть страницу, полную боли и беспросветной тоски. А нажать на «play» оказалось гораздо сложнее, чем сделать это на пульте от телевизора.

Вместе с Владом им удалось пережить это горе. Начать все с чистого листа и пойти дальше. Они все еще хотят зачать ребенка и вернуть потерянное счастье, но не получается. Ничего не получается! Однако, вопреки всему, надежда еще живет, еще тлеет… Честно говоря, в последнее время Ника начала думать, что все у них налаживается. Квартиру взяли, Влада повысили, может, теперь-то судьба им улыбнется! Хм… Она и улыбнулась, вернее, усмехнулась хищным звериным оскалом в лице Арины. Жизнь опять катится в тартарары! Все ее оскорбления ничто, только эти слова страшнее любых пыток: «Пустоголовая курица, которая за столько лет так и не смогла родить детей…» По самом больному ударила…

– Давай сохраним этого медведя? – Вероника прижимает к себе пушистую белую игрушку, ее глаза наполнены слезами.

– Ника, милая, зачем? Тебе же она напоминать будет! Надо выбросить…

– Пожалуйста, давай оставим! Давай оста… – Рыдания не дают договорить. Влад обнимает ее и гладит по волосам. Его шепот убаюкивает:

– Хорошо, родная. Мы его оставим. Не плачь…