Бриттани Ш. Черри - Огонь, что горит в нас

– Шэй! Шэй! – Размахивая руками впотьмах, я пробежал по меньшей мере пять кварталов, прежде чем машина остановилась на светофоре. Я постучал в окошко со стороны водителя, и Шэй в испуге вскрикнула.

– Логан! Какого черта ты делаешь? – закричала она на меня, опустив стекло. Замешательство на ее лице сменилось гордой усмешкой, она сощурила глаза. – Ты хочешь, чтобы я к тебе вернулась, да? Я знала, что так будет.

– Я… – пропыхтел я. Я совершенно не занимался спортом, это было скорее к моему брату. Я попытался перевести дыхание, цепляясь за край окошка. – Я… я хочу…

– Чего ты хочешь? Чего, малыш? Чего ты вдруг так захотел? – спросила она, нежно гладя меня ладонью по щеке.

– Пирог.

Она в недоумении отдернула руку.

– Что?

– Пирог. Ингредиенты для пирога, которые мы купили. Они все еще лежат у тебя в машине.

– Ты надо мной издеваешься? – взвизгнула Шэй. – Ты гнался за мной несколько кварталов ради продуктов для пирога?!

Я выгнул бровь.

– Ну да, а что?

Она протянула руку на заднее сиденье, схватила пакет и швырнула им в меня.

– Ты просто невыносим! Вот твои дурацкие продукты!

Я ухмыльнулся.

– Спасибо.

Шэй резко рванула машину с места, и я не смог сдержать смех, услышав ее крик:

– Ты должен мне двадцать баксов за этот козий сыр!

Едва переступив порог квартиры, я достал свой мобильник и набрал сообщение:

Я:В следующий раз я буду расставаться с девушкой через мессенджер.

Алисса:Так плохо?

Я:Кошмарно.

Алисса:Мне жаль ее. Ты ей очень нравился.

Я:Она изменяла мне!

Алисса:И все же ты нашел способ три раза переспать с ней.

Я:На чьей ты стороне?

Кружочки.

Алисса:Она просто чудовище! Я рада, что она исчезла из твоей жизни. Никто не заслуживает того, чтобы встречаться с такой чокнутой личностью. Она отвратительна. Надеюсь, она до конца жизни будет случайно наступать на детальки «Лего».

Это был тот ответ, который был мне так нужен.

Алисса:Люблю тебя, мой лучший друг.

Я прочел ее слова и постарался не обращать внимания на то, как екнуло в груди. «Люблю тебя». Я никогда никому не говорил такого, даже маме или Келлану. Но иногда, когда Алисса Мари Уолтерс говорила, что любит меня, я жалел, что не могу сказать то же самое в ответ.

Но я никого не любил. Я едва-едва испытывал симпатию.

По крайней мере, такова была ложь, которую я твердил себе каждый день, чтобы не чувствовать боли. Большинство людей считают, что любовь – это ценный приз, но я знал, что это не так. Я видел, что моя мать вот уже много лет любит моего отца, и ничего хорошего из этого не вышло. Любовь была не благословением, она была проклятием, и если ты впускал ее в сердце, она оставляла там лишь ожоги.

Я:Привет, пап. Хочу проверить, не забыл ли ты про фортепьянный концерт.

Я:Эй, ты видел мое прошлое сообщение?

Я:Привет, это снова я. Пишу узнать, все ли в порядке. Мы с Эрикой волнуемся.

Я:Папа?

Я:???

Я:Ты еще не спишь, Ло?

Я посмотрела на экран своего телефона и с отчаянно колотящимся сердцем отправила сообщение Логану. Потом проверила время и тяжело вздохнула.

2:33 ночи.

Мне следовало бы сейчас спать, но я снова думала об отце. За последние два дня я отправила ему суммарно пятнадцать текстовых сообщений и десять голосовых, но ответа от него так и не было.

Я положила телефон на грудь, глубоко вдыхая воздух и медленно выдыхая. Когда мобильник завибрировал, я ответила практически сразу.

– Тебе сейчас положено спать, – прошептала я в трубку, втайне радуясь тому, что он ответил. – Почему ты не спишь?

– Что случилось? – спросил Логан, игнорируя мой вопрос.

С моих губ сорвался слабый смешок.

– С чего ты взял, будто что-то не так?

– Алисса, – суровым тоном произнес он.

– Задница не перезвонил мне. Я звонила ему раз двадцать на этой неделе, но он не ответил. – «Задницей» мы прозвали моего отца после того, как он ушел из нашей семьи. Мы с ним очень дружили, будучи единственными музыкантами в семье. И когда он ушел, часть моей души испарилась вместе с ним. Я почти не говорила о нем, но, несмотря на мое молчание, Логан всегда знал, что именно меня тревожит.

– Забудь о нем. Это не человек, это ведро помоев.

– Скоро будет самый важный летний фортепьянный концерт в моей карьере, и я не знаю, справлюсь ли я, если его там не будет. – Я изо всех сил старалась сдерживать эмоции. Я изо всех сил старалась не плакать, но в ту ночь я проиграла это сражение. Я беспокоилась об отце сильнее, чем мама или Эрика. Может быть, потому, что они никогда не понимали его по-настоящему – как музыканта, как исполнителя. У них обеих был весьма практичный и стабильный склад ума, в то время как мы с папой скорее напоминали вольных духов, пляшущих среди языков пламени.