Герман Кирсанов - Вьетнамские каникулы, или Записки дауншифтера

В один из дней Саша пришла с заплаканными глазами. Я поинтересовался, в чем дело. Оказывается, мама устроила ей скандал. Она настаивала на том, чтоб мы расстались, потому как: «Женится он не собирается, а ты проведешь с ним лучшие годы». В то время шел уже третий год, как мы встречались. По-хорошему конечно ее мама была права. Нужно было либо жениться, либо расставаться и не морочить девушке голову. Но я, как Печорин, которому нагадали смерть от плохой жены, панически боялся женитьбы. Брак – это всегда жертвы, сложности и проблемы. И в первую очередь для главы семейства.

Следующую ночь провел без сна. В принципе, будущая теща рассчитала все, как опытный гроссмейстер, на два шага вперед. Доведя дочь до истерики, она подготовила её к разговору со мной. Я, видя неподдельность отчаяния молодой девушки, должен был либо сломаться и закончить дело свадьбой, либо признаться, что жениться не буду. Саша мне нравилась, но свадьба откровенно пугала.

Спустя неделю раздумий случилось то, что потрясло меня и перевесило чашу весов. Саша очень хотела отрастить длинные волосы. В течение нескольких лет она лелеяла свою русую копну но, увы, волосы росли очень медленно. Беседуя о тенденциях моды я, случайно обмолвился, что несмотря ни на что, мне у девушек всегда нравились короткие стрижки. Вначале Саша ответила довольно резко: «Ради тебя я стричься не буду!». Но через несколько дней, сообщила: «Если ты очень хочешь, я подстригусь!».

Жертвы – вот что нам порой не хватает в этой жизни. Мы не можем, а порой просто не хотим чем-то жертвовать. Все хотят быть любимыми, но никто не хочет любить, все хотят получать, но никто не хочет отдавать.

Конечно, такой шаг навстречу моим желаниям не возможно было не оценить. Я убедил Сашу, что это были просто мысли вслух, и она мне нравится именно такой без всяких кардинальных изменений.

Свадьбу отпраздновали скромно, но перед этим повенчались. Саша не была ревностной христианкой, но на обряде настояла.

Семейная жизнь началась в 1997. Российский бизнес в то время развивался и нуждался в деньгах. Все, кто имел хоть какие-то деньги, давали их под проценты. Я, имея небольшой долларовый запас, тоже грешил этим. «Рантье» никто никогда не любил и поэтому «кинуть барыгу» было делом обычным. В конце «девяностых» все кидали всех – люди банки, банки людей, друзья друзей. Я все это видел, но жажда наживы была сильнее, и поэтому приходилось рисковать. В качестве хоть какой-то страховки я давал деньги в рост трем разным людям. В то время деньги брали под пять, а то и десять процентов в месяц. При хорошем раскладе за год можно было увеличить состояние вдвое.

Но риски возрастали с каждым днем. Пирамиды сыпались, новоявленные бизнесмены разорялись. Один из моих заемщиков продав квартиру родителей, скрылся в неизвестном направлении, оставив меня и других любителей легких денег ни с чем. Забрав деньги у тех, кто еще был в поле зрения, я передал оставшуюся сумму своему тогдашнему боссу. Помимо студии звукозаписи, где я работал, шеф имел медицинский центр и обменный пункт, от какого-то московского банка, в котором трудился сам, не доверяя никому валютные операции.

«Во-первых, деньги на виду, а во-вторых, своего работника начальство кидать не будет» – подумал я.

Шеф-валютчик проценты начислял, сумму оглашал, но деньги в руки не давал, хотя изначально мы договаривались, что месячный процент я буду забирать. Меня это немного напрягало, но выбирать не приходилось, так как я был повязан хорошей работой, за которую получал неплохие по тем временам деньги.

Но вот грянул кризис. 17 августа 1998 года был объявлен дефолт. За полтора месяца доллар подорожал почти в три раза. Народ побежал в банки вызволять свои капиталы, но не тут-то было. Начался финансовый хаос. Те, кто сидели на валюте, конечно же сразу обогатились, а вот хозяева рублей теряли средства не по дням, а по часам. Побежал и я узнать, что там с моим вкладом, но шеф, сдвинув брови, сказал: «Не до тебя сейчас!». В эти дни он покупал и продавал валюту ежесекундно. С утра, как горячие пирожки разлетались доллары. К обеду приезжал кавказский партнер и, забирая рубли, привозил новые доллары уже купленные по новой цене. Иногда пока рубли стояли в городских пробках, доллар дорожал, и шеф не успевал за курсом, но в основном у него все получалось. Почти каждый день он зарабатывал огромные деньги. Естественно изымать в этот момент любую сумму наличности ему не хотелось. Большинство любителей жить на проценты в то время «отфутболивали» не объясняя причин. «Кризис, потом отдам!» или «Нет денег и все! Делай что хочешь!». И никому ничего не предъявишь! В милицию писать заявление было просто глупо. Даже те кто «работали по долгам» с августа по октябрь 1998 года не могли навести резкость. Народ вкруговую друг другу был должен. Взять с кого-то деньги было просто нереально. Выхватить машину или телевизор с должника было большой удачей, а вот квартиру или дом отнять было сложнее. В большинстве своем люди, которые были должны большие деньги, просто пропадали на время. А как говорится – «нет человека, нет проблем». Но больше всех, конечно, кинуло государство, и ничего с этим сделать нельзя было.