Юлия Ковалькова - # Партия

Стекло жалобно дребезжит. Мама ахает. Олег прячет от меня униженный взгляд, а я неимоверным усилием беру себя в руки.

– Два года назад во мне умерла женская суть, – уже своим нормальным голосом заканчиваю фразу я. – У меня пропало всякое стремление к близости. К любви. К элементарному сексу… Мама, я больше не хочу продолжать. Я устала. А теперь, – бросаю взгляд на красные наручные часы с забавной мордочкой Микки-Мауса, украшающей циферблат, – а сейчас у меня вообще осталось ровно пять минут на то, чтобы привести себя в порядок, отправиться на собеседование и постараться не провалить его из-за утренних разборок со своим – уже бывшим! – гражданским мужем. И – прости меня, мама! – из-за твоего незапланированного визита ко мне во имя спасения Олега.

– Павлова, – тихо, интимно шепчет мой «бывший».

«Как странно, – проносится в моей голове, – раньше то, как Олег произносил мою фамилию, вызывало у меня мурашки по коже. А сейчас это не вызывает ничего, кроме злобы и раздражения».

– Уходи, Олег. – Впервые за всё время нашего разговора я смотрю в его простодушные серые глаза, опушенные по-детски густыми ресницами. – Если у тебя осталась ко мне хотя бы малейшая капля уважения, хотя бы квант элементарной благодарности, то просто уходи. Возвращайся к своим родителям, к своим друзьям-геймерам, отправляйся, куда ты хочешь, только оставь меня в покое. Навсегда.

В квартире повисает звенящая, неприятная тишина. Я заполняю пустоту, встав с пуфа, и судорожно продеваю руки в рукава тёмно-синего жакета.

– Уходи, – непреклонно повторяю я.

– Прости, Павлова, – шепчет Олег. Ломаным, измученным, покорным движением подхватывает собранный чемодан и отпирает задвижку входной двери. Помедлив, кладёт свою связку ключей от моей квартиры на столик в прихожей и поворачивается к моей маме: – Простите, Тамара Васильевна. Я так не хотел.

Мама грустно кивает. Олег распахивает дверь и исчезает за порогом. Я слышу, как на лестнице в темноте подъезда глохнут его шаги.

«Вот и всё, – думаю я. – Всё. Кончено».

– Ну что, теперь ты довольна, Наташа? – вырывает меня из пустоты усталый голос мамы. – И что сейчас, позволь спросить, ты собираешься делать? Одна, в свои почти тридцать. Без брака и без ребёнка?

– Зато я свободна, мама, – вздыхаю я. – Не знаю, как насчёт первого и второго, но я нашла работу. И сегодня постараюсь обязательно устроиться на неё.

– Ну-ну, – усмехается мама. – Карьера, это всё, что тебе остаётся. Да, Павлова ?

Я молчу: мне нечего ей ответить.

Мама и я выходим из квартиры. Я запираю дверь. Мама бросает на меня быстрые, задумчивые взгляды бледно-голубых глаз, цветом похожих на топаз. Точно такие же глаза и у меня – они точно выцвели от обрушившегося на нас одиночества. В своё время мама упустила моего отца. А я только что отпустила Олега. Ёжась от холода (и образовавшейся внутри меня пустоты), я застёгиваю жакет на все пуговицы. Мама вызывает лифт. Мы молча доезжаем до первого этажа, я сбегаю по ступеням, толкаю тяжёлую дверь подъезда и выпускаю маму на улицу.

– Тебя подвезти? – предлагаю я и бросаю взгляд на часы с Микки-Маусом. До собеседования у меня есть ещё час с хвостиком, а мама живёт всего в трёх остановках от улицы Кржижановского.

– Не надо, я просто пройдусь до метро. Мне есть, о чём подумать. – Мама вздыхает и всё-таки подставляет мне свою гладкую, пахнущую изысканными духами щёку. Она такая красивая, моя мама. И всегда переживает за меня больше, чем я заслуживаю. – Удачи, – холодно прощается мама, когда я предлагаю ей свой виноватый дочерний поцелуй.

– Спасибо. – Я трогаю маму за локоть. Это – моё извинение за утреннюю сцену, за всё, что мама вытерпела от меня, своей единственной и очень упрямой дочери, которая так и не оправдала её надежд: не создала собственной семьи, не подарила ей внуков. Сажусь за руль, давя в себе клубок отчаянной, солёной горечи. Пристёгиваю ремень. Мама вяло машет мне, заглядывая в окно со стороны левой дверцы моего «Мини Купера».

– Удачи, – шепчут её губы.

«Удачи, мама? – горько улыбаюсь я. – Удача не любит серьёзных и целеустремлённых людей. Бесшабашные головы, безумцы и игроки – вот её короли и принцы. А я – не такая. Мне не нужна удача, потому что я знаю, кто я, что я могу и почему на собеседование вызвали именно меня».

С этой мыслью киваю маме, жму на педаль газа и выезжаю со двора. Через час и тридцать минут меня ждут в офисе фирмы, которую я, повторяя за человеком, выбравшим меня из десятка соискателей, называю так же просто и ёмко, как он: Контора».