Виктор Вассбар - С мыслью о…

Вспоминаю, аж как-то даже не по себе! Чуть ли не слёзы наворачиваются! На задние лапы села, а передние сложила так, как будто здоровкается. Знаешь, разных я псин видел, но такой… с взглядом умным, проницательным, да настойчивым, впервые.

На вид не особо породистая, но всё в норме, а вот окрас… хоть и грязная была, пылью запорошенная, но четкий, яркий. Пятна те, золотистые, не как попало разбросаны на шерсти, а всё ровненько да поровну. Глаза карие, а нос чернотой блестит. Тут и соседка подошла: «Я, говорит, давно собачку эту с весны приметила. Видно здесь где-то хозяина потеряла, аль бросил кто. А ладная-то, пуху-то в шерстке сколько… Я грешным делом хотела в деревню отвести, чтобы пуха того натеребить на шарфик. Полезно радикулит лечить пояском таким. Так не далась».

И точно, приглядевшись, узрел пушистость, впрямь как у овцы.

Решил проверить догадку насчет клички. Дверку в кабину открыл и тихо так: «Фимка, место». Та на задних лапах ко мне ближе подошла, передними руку обхватила, носом мохнатым потерлась, лизнула мою кисть и в салон прыжком, но не на сидения, а на ножной коврик легла.

И что же я после этого душу живую выгнать должен?

С Танюшей, супружницей моей, мы уже, почитай, как лет шесть отдельно от родителей живем. Усадьба у нас хорошая. За водой чистой с огорода прямиком на Катунь ходим, а вот собак до той поры завести не удосужились.

Чуть отъехали, Фимка голову меж сиденьев просунула, а потом тишком-тишком и на колени мне голову прислонила.

У дома, пока ворота открывал, на старое место легла. Лапами голову прикрыла, вроде как нет меня, её то есть, только хвост маятником вправо и влево. Ладно, думаю, лежи, звать не стал. Дверку заднюю открытой оставил, сам в дом зашел. Из сеней в окошко наблюдаю пять, семь минут. Не выходит из машины.

На голос: «Фимка ко мне!» – очевидно, хозяина во мне признав, стойку на задних лапах приняла. Цирк да и только. Решил, пока домочадцев нет, жилье временное для неё соорудить. Принёс пару досок, бросил у сарая – в дальнем углу двора, там надумал сладить конуру. Постоял, поразмыслил, что да как, куда лучше установить и пошёл ещё за досками. Пока искал, да подбирал нужный материал, на Фимку не смотрел. Чем там она занималась, не видел, как говорится, не знал, не ведал! Возвращаюсь и… вот те на… ни одной доски нет. Как корова языком слизнула. Что за чертовщина, думаю, по сторонам озираюсь, руками развожу, нет досок, вот тебе и весь сказ! Испарились! Решил двор обойти. Обошёл. Ни досок, ни Фимки. Вот те на, думаю. Это что же такое? Собака что ли их куда утащила? Ещё раз двор обошёл. Заглянул в каждый угол. Нет досок. Подошёл к крыльцу, на ступени сел, недоумённо моргаю глазами. Сижу минут пять, вдруг слышу… тихо так, как будто кто-то под землёй стонет, и звук какой-то жалобный и одновременно просящий. Прислушался, из-под крыльца идёт. Встал, заглянул под крыльцо, а там Фимка и рядом с ним мои потерянные доски. Перетащила она их под крыльцо, как бы сказав этим: «Не моё, мол, место на задворках хозяйских обитать, а здесь, где гостей хозяин встречает». Опять же взгляд вроде и вопрошающий. Короче, согласился я с её решением.

Вот, дружище Максим, без слов, а намерение животного понял, осознал и согласился. Стал думать, как семейство моё – первоклассница Аленка, младший Николка, ходить только начавший, воспримут нового жильца. Сомнение было насчет хозяйки дома, её отношения к новоявленной хозяйке двора.

Хошь верь, хошь за сказку прими, но собаки наши мысли угадывают.

Пока ладил пристанище Фимке, та, почуяв появление главного смотрителя очага домашнего, жены моей Татьяны, к калитке подбежала. Перед супругой столбиком замерла. Лапки передние пригнув, скулить стала. Словно извиняясь за причинённые неудобства и испрашивая разрешение жить на чужой вотчине. Татьяна от удивления аж присела, подле чуда такого. А гостья, видно мысли её угадав, подошла к Танюхе на задних лапах и стала ладони лизать. Поняла Фимка, что ко двору пришлась, понравилась и хозяйке.

Супружница моя без слов воды теплой с бани принесла, Фимка хоть и с урчанием, но душ приняла. Я к тому времени конуру сладил. В конуру для подстилки фуфайку старую положил, так и здесь порода сучья, по-своему порядок навела. Чем-то одежда ей не угодила. Вытащила на крыльцо подстилку. Зубами соломы, что у сарая, из стожка надергала, натаскала и устелила ею своё новое жилище.

Дети, как к сердцу что-то родное нашли. Аленка сводила Фимку в свой уголок в предбаннике, где с куклами и игрушками познакомила. Та всё обнюхала, метки языком поставила.