Вероника Крестинская - Голубые океаны

– Как день прошёл?– осторожно спросил он.

– Хорошо, гулял по центру,– ответил я, садясь за стол.

– Да, летом всегда хорошо гулять.– Он немного задумался. – Слушай, ты не бери тот наш с тобой разговор в голову, мне кажется, я показался тебе каким-то киселём, а это как-то неправильно!

– Не придумывай, мы хорошо пообщались,– ответил я, делая глоток воды.

– Всё равно, многое тебе не нужно было рассказывать, но теперь, зная всё, уж не держи на меня зла.

– Не волнуйся,– улыбнулся я.

– Оля такая бодрая стала, даже румянец появился на щеках. Говорит, как поговорит с тобой, ей сразу легче становится, ты прямо как целитель!– сказал он шутливым голосом.– Я тебе так благодарен, что ты её не бросаешь.

– И не брошу.

В его глазах я прочитал беспокойство, расслабившись немного, я почувствовал, как будто за моей спиной кто-то стоит, обернувшись, я никого не обнаружил, непонятное чувство снова охватило меня. Закрывшись в своей комнате, я тихо лёг на кровать и стал смотреть в потолок, пока опять сотни голосов не ворвались в мою голову. Опять началась эта боль и страх, из меня как будто высасывали все силы и соки, перед глазами стоял силуэт тёмной женщины, как всегда я не мог разглядеть её лица.

Я уже не помнил свой разговор с отцом. В голове всё путалось с такой немыслимой силой, что я боялся сойти с ума. Не мог построить логическую цепочку своих мыслей, даже сегодняшний день с трудом вспоминался. Грудь сжимала сильная боль, кто-то нашёптывал в оба уха какие-то слова, которые я никак не мог понять. Пот прошиб всё моё тело, всё, что я мог сказать, это было имя ангела, потому что именно она могла мне помочь. Шли часы, Кристина не появлялась, холодок в груди тревожил меня ещё сильней, потолок нависал надо мной, приходил мой конец. Голова кружилась так, будто я выпил целый ящик пива и закусил тремя бутылками водки, ноги и руки были ватные, как неживые. Я был марионеткой в руках своей судьбы, тяжело было признавать своё поражение, но что я мог поделать?

– Борись с болью, Антон,– раздался голос в тишине.– Она всего лишь боль, которую можно уничтожить в себе навсегда, контролируй себя, своё состояние.

Любимый голос вернул меня к жизни, но вместо мягкого и дружелюбного взгляда я увидел холод в глазах и волнение, ей было не всё равно, что со мной, но почему холод её взгляда так сильно беспокоил меня? Во рту снова возник горький вкус и появилась тошнота, именно от неё мой затылок горел синим пламенем. Кристина взяла меня за руку и стала щупать пульс, сначала она внимательно смотрела в мои глаза, а потом всё своё внимание переключила на пульс, который отдавался в моей шее.

– Как ты выносишь такие боли?– спросила она, говоря тихим, спокойным голосом.

Её вопрос поверг меня в шок, я даже не мог предположить, что она спросит у меня такое! Сердце забилось в два раза быстрее, я улыбнулся ей.

– Разве ты сама не знаешь? Самое важное для меня то, что она конечна и рано или поздно отпустит меня навсегда.

– Ты имеешь в виду смерть?

– Разве боль меня отпустит если я буду жить? Мне кажется, что я родился с ней и с этими эмоциями и чувствами. Знаешь, иногда я правда хочу умереть, и это не шутки, порой, стоя на крыше, я смотрю вниз и представляю, как лечу, как меня поражает секундная боль и я умираю. Правда, звучит диковато? Но что я могу поделать, если терпеть боль уже нет сил. Может, это меня нужно спасать, а не людей вокруг?

– Тебя пришла спасти я, а о людях позаботишься ты.

Её ответ был краток и чёток. Во взгляде промелькнула забота, но в то же время присутствовал холод. Она держалась от меня на расстоянии, может, ей тяжело находиться со мной рядом? Может, я надоел ей? Любовь? Помнится, она мне что-то рассказывала про неё.

– Скажи, что происходит? Почему ты как-то ощутимо отдалилась от меня? Стала чужой, холодной, какой-то далёкой?

– Не придумывай!– воскликнула Кристина.– Как я должна себя вести? Играть тебе на балалайке? Я работаю, открываю тебя и познаю вместе с этим ваш мир, не более того. Не привыкай ко мне, Антон, и не надейся на то, что мы будем друзьями, ведь мы оба знаем, что скоро я уйду от тебя и ты начнёшь один строить свою дорогу, свою жизнь.

Эти слова резали моё сердце, я ей был абсолютно безразличен, какой же я идиот, подумал, что я ей нужен, что могу нравиться ей…

Но почему я так сильно верил в то, что её слова фальшивы, почему было такое ощущение, что она просто чего-то боится. Такое могущественное существо сидит рядом со мной и щупает мой пульс, интересно, что творится в её голове сейчас? Какие механизмы протекают в её сознании? Какое у неё сердце и дышит ли она воздухом? Я мало задавался вопросом, какая она, спит ли она, что ест и пьёт? Но язык не поворачивался задать ей хоть один из моих вопросов. Я был нем как рыба, хотя, возможно, она и так знала, что я любопытный и ничем не отличаюсь от других таких же любопытных. Кожу пробила мелкая дрожь, казалось, что температура моего тела падает. Кристина обхватила меня руками и прижала к себе, от неё шло невероятно сильное тепло, я прижался к ней, как маленький ребёнок. Удобней всего мне было обнять её за талию, она, по всей вероятности, поняла, о чём я подумал, и не сопротивлялась моим не решительным действиям. Дрожь стала потихоньку отступать, я как будто обнимал батарею, было так тепло и хорошо, что глаза стали слипаться.