Кейт Харт - Любовь и корица

Да уж, наверное в любой школе существовали такие говнюки, которых обожали девчонки и ненавидели другие парни, над которыми те вот так издевались. Пожалуй, это было негласным правилом всех образовательных учреждений: иметь привлекательных вышибал, что в спорте – настоящие бойцы, на занятиях – пни, а в жизни – бестолочи.

Торжественный зал в нашей школе был в два раза больше спортивного, а тот у нас не маленький. Я с улыбкой поздоровалась с преподавателями, накрывающими праздничные столы. На всех была разноцветная мишура, а блестящая лысина мистера Харрисона, нашего физрука, скрывалась под сверкающей синей шляпой с надписью Happy New Year. Как обычно высокую ёлку окружали горы фальшивых подарков и огромные куски ваты, имитирующей снег. На высоких потолках красовались огромные диско-шары и как только основной свет погаснет, весь зал озарится разноцветными кружащимися огоньками. Как же я люблю этот вечер!

Мой нос уловил ненавистный запах корицы. Несколько крупногабаритных женщин из столовой заносили большие подносы, накрытые белыми полотенцами. Под ними томились теплые булочки с обжаренным сахаром и этой жуткой вонючкой, что неприятно щекотала нос. И кто придумал эту байку, что корица является символом Нового года и Рождества? По-моему, это гадость та ещё.

Как обычно всех учащихся ждал фуршет. Столы с легкими закусками были расставлены по всему периметру зала, а на сцене возвышалась аппаратура, за которой прятался приглашенный диджей. Заметив Мери у столика с напитками, я направилась к ней. Если она думала, что простоит весь праздник в сторонке, то сильно ошибалась.

– Уже пьешь? А не рано ли? – хихикнула я, подтолкнув её плечом. – Ещё праздник не начался.

О боже, я шутила подстать моей бабушке.

– Это компот из сухофруктов, а не алкоголь, – закатила Мери глаза. – Кто сегодня напьется, так это мои родители. Они на корпоративе. Видела наряд Холли? Такой…откровенный.

– Это неудивительно. Она даже школьную юбку задирает по самый лобок!

– Дейзи! – ахнула Мери, вытаращив глаза.

– Что? – весело улыбнулась я. – Она же пустоголовая девица, а ты постоянно смотришь на нее таким обожаемым взглядом, что меня наизнанку выворачивает.

– У нее просто такой стиль. Внешность, порой, никак не связана с внутренним миром. И умственными способностями.

– Мери, Холли Спайс и ей подобные, учатся здесь только потому что их родители спонсируют большинство школьных мероприятий. Ты ведь сама видела их оценки за прошлый учебный год. Умом они не блещут.

– Ой, Дейзи, у тебя все сводится к оценкам! Если они высокие, значит человек хороший и с ним можно дружить. А если плохие, то он неуч и придурок.

– Просто оценки – лучший показатель…качественности.

Мери снова округлила глаза:

– Показатель качественности человека? То есть, чем выше его оценки, тем лучшего сорта человек?

– Согласна, грубо звучит, но чаще всего так и есть.

– Значит, если бы я была троечницей, ты бы не дружила со мной, потому что я второсортный продукт?

– Не называй себя продуктом!

– А ты не ответила.

– Ты бы никогда не стала троечницей! – уверенно заявила я, уже сожалея, что вообще начала эту тему. Как же раздражало, когда Мери видела в этой выскочке Холли и кучке подобных ей стервозных девиц необъяснимую для меня привлекательность. Прям так и подмывало прочистить подруге мозги. – Давай, не будем больше об этом, ладно? Сегодня праздник, нужно веселиться!

– Хорошо, не будем. Вот только я не понимаю, почему же ты тогда постоянно бежишь от Бобби-шахматиста, который является круглым отличником? И дураку ясно, что ты ему нравишься, но всякий раз, когда он начинает говорить с тобой, ты натягиваешь бестолковую улыбку и пятишься назад, делая вид, что чем-то занята.

Неужели это так очевидно? В смысле, что я делала вид, будто чем-то увлечена, только ради того, чтобы не разговаривать с Бобби!

Внезапно погас основной свет и весь зал погрузился в непроглядную тьму. Тут же загорелись огни на ёлке и стенах, а диско-шары осыпали всё пространство разноцветными точками.

Пока мы с Мери были увлечены бессмысленным обсуждением чьих-то умственных способностей, зал наполнился учениками, преподавателями и активистами-родителями, вызвавшимися вести за нами «новогодний дозор». Диджей поприветствовал всех звонким голосом и передал микрофон директору школы миссис Салес.

– Да сколько же можно говорить? – недовольно пробубнила Молли, оказавшаяся рядом с нами. – Этой женщине нельзя давать в руки микрофон. Я танцевать хочу! Эй, Мери, видела наряд Холли Спайс?