Eugenia Eon - Осколки фамилии

Джахоноро – мусульманка из традиционной восточной семьи, с которой их свела общая alma mater. Проводя значительную часть времени в европейской культуре в Москве, она никогда не ставила под сомнения устои своей семьи. В разговорах часто подчеркивала, насколько традиции ее народа превосходят все остальные в мудрости и дальнозоркости. Порою Харви это сильно раздражало, потому как в этом виделась некоторая зашоренность. Словно перед человеком лежала прекрасная долина с извивающимися полноводными реками, небольшими озерами, полянами ярких цветов, насыщенными пятнами перелесков, и все это в окружении зеленых холмов, а человек видит только дерево, что растет перед долиной в двух шагах от смотрящего. Однако Харви ничего не могла с собой поделать, хоть они с Джахоноро принадлежали к разным мирам, которым никогда не суждено полностью понять друг друга, оставались они родственными душами. Джахоноро была веселой, внимательной, разговаривать с ней было легко, если абстрагироваться от ее патриотических речей. Харви заправила за ухо пряди длинных темных волос и с радостью ответила:

– Привет, Джахоноро.

– Привет, дорогая. Хотела спросить, как твои дела? – голос Джахоноро звучал деловито, как всегда в начале разговора.

– Хорошо, спасибо. Как твои?

– Мои тоже хорошо, спасибо. Харви, я видела тебя сегодня в университете, и, – Джахоноро замешкалась, – ты такая грустная в последнее время и так исхудала, у тебя точно все в порядке? Я все не решалась спросить, но не могу перестать думать об этом. Как ты на самом деле?

– Да… Джахоноро, все хорошо, наверное, устала просто. Знаешь, я хочу найти работу в компании, где могла бы пройти практику параллельно с завершением учебы. Тогда после окончания университета я бы могла претендовать уже не на стартовую позицию. Это непросто – выбрать то, что нравится, – Харви умело переводила тему и обманывала, завуалировав все в слова правды. Это особый вид искусства, который она освоила в своем детстве в совершенстве.

– Что ж, если это просто усталость, я рада. А куда ты хочешь пойти? Какие-то компании уже есть на примете? – поинтересовалась Джахоноро.

– Я сформировала список критериев для подбора, пока под него попадает несколько компаний, в них я уже отправила свое резюме. Посмотрим, что выйдет. Хочешь, отправлю тебе список этих компаний, ты тоже вышлешь им резюме? Вдруг окажется, что мы дальше не только учиться будем бок о бок, но и работать?

– Дорогая, ну что ты! Мне никто не позволит работать! Большая удача, что родители разрешили мне учиться в университете, а не сразу после школы замуж выдали. Поверь, стоило немалых усилий и манипуляций с моей стороны, чтобы отец на это согласился, – Джахоноро это забавляло.

Харви в очередной раз подумала: «Мама дорогая!» Вот такая покорность судьбе совсем не в характере подруги. На ум приходило единственное объяснение: Джахоноро действительно видела лучшую свою судьбу в браке, устроенном родителями, и жизни, вращающейся вокруг семьи. Своеобразный обмен свободы на счастье, гарантированное не ниже определенного объема. Что ж, возможно, в такой предопределенности что-то есть. Это позволяло ей воспринимать годы учебы действительно как самое сумасшедшее время и получать от них массу удовольствия. Ведь учеба в этом случае самоцель, а не лишь ступень в построении карьеры. Джахоноро многое о своей жизни знала наперед, потому могла себя подготовить к тому, что ее ждало, и сконцентрироваться на главном. Это ли не прекрасно, если находишься с таким подходом в согласии?

– Если честно, Харви, тебе бы тоже не помещало сконцентрироваться на чем-то, кроме учебы и будущей работы. Знаешь, женщина цветет лет до двадцати пяти, а дальше медленно увядает. Не так долго тебе цвести осталось, – продолжала подруга.

– Джахоноро, не начинай опять, – рассмеялась Харви. – Давай завтра увидимся, поболтаем после занятий, и ты полюбуешься мною, пока я еще не увяла окончательно.

– Хорошо, дорогая, до завтра! И не грусти!

Совет подруги был здравым, но не исполнимым. У Харви вовсе не получалось взять себя в руки и перестать грустить, а сказать вернее, не было сил стараться. И хотя истинной причиной ее грусти была кульминация трагедии, что разыгрывалась с самого детства, Харви не обманывала подругу, говоря, что устала от раздумий о работе мечты. Образование открывало множество прекрасных возможностей, из которых предстояло избрать что-то для начала пути, но умение делать выбор подразумевает способность принимать решение в соответствии со своими желаниями. У Харви же не было даже малейшего представления о том, что ее влекло, а потому страшило решение, в основе принятия которого лежала пустота. Тревога неопределенности свойственна многим молодым людям, но, пробуя себя в подработках, они понимают, нравится ли им тот или иной род деятельности или компания, а Харви, пробуя себя, делала каждый раз единственный вывод: «Да, с этим я справлюсь». К девушке подкрадывалось понимание, что хоть выполнить она могла любую задачу и работу, удовлетворение не приносила ни одна. Неужели ей, чувствующей столь многое, предстояла жизнь в ежедневной апатии?