Иван Яцук - Путь олигарха Иван Яцук

Собрался только в августе, когда положение было швах и откладывать дальше было нельзя. От него молчаливо требовали действий. Кирилюк взял в помощники только Герасима. Вместо привычного «СВ» взял два билета в купе. Удивился, узнав, что вместо привычного 19.00 поезд из Днепровска отправляется в 21.30.

В ночном Днепровске Виталий Семенович не бывал давно или ему казалось, что давно, потому что в последнее время он был невнимательным ко всему окружающему. Но сейчас, едучи на вокзал, он поразился мраку и беспросветности города. На улицах – ни души, везде темно, хоть глаз коли, только в районе центральной улицы Ушакова мерцали редкие фонари, желтые от слабого накала, какие-то чахоточные. Изредка промчится одинокое такси, вдалеке завизжат тормоза, и этот визг гулко отдается в ночной тишине.

В центре города чахлая реклама освещает жалкий пятачок площади перед парадным входом, а дальше густой дым мрака и неизвестности. Проезжали целые кварталы «черных дыр», где делали веерные отключения электроэнергии и стоял космический мрак и пустота. Если подъехать совсем-совсем близко, видны каганцы и свечи в окнах квартир. Апокалипсис? Ожидание атомной бомбардировки? Съемки фильма о налетах немецкой авиации? Нет, это наша действительность середины 90-х годов.

Безжизненный, полутемный вокзал, движение только в зале ожидания, здесь же работает единственный буфет, торгующий неизвестно чем, скорее всего подпольной водкой и сигаретами, остальное все для видимости. Пустые кресла зала ожидания, пустые скамейки вдоль стен, кое-где торчат одинокие головы ожидающих, пугливо уткнувшихся в книгу или газету, чтобы не замечать разрухи и запустения и не встречаться глазами с наглыми, сомнительного вида личностями, шастающими иногда по залу; с нищими-калеками; с беспризорными детьми, жалобно просящими: « Дяденька, подайте на хлебушек» с густо накрашенными проститутками, постоянно предлагающими «расслабиться». Худая, облезлая, голодная кошка трется у чьих-то ног, ее нервно отшвыривают, она – хвост трубой – шипит, а потом опять настойчиво лезет в ноги. На полу – ни крошки, нет полусъеденных или только надкушенных пирожков, кусков хлеба, батонов, булочек, ломаного печенья, кусков оброненного мороженого – все съедено, подобрано человеком или котами и собаками. «И не надо никаких плакатов о ценности хлеба», – грустно подумал Кирилюк, наблюдая эту картину.

Подали поезд. Немногочисленные пассажиры, почти без провожающих, торопливо прошли в вагоны, где их встречали хмурые и озабоченные проводницы. В купе Кирилюк с Герасимом оказались одни. Так и ехали до самой столицы, не с кем было и словцом перекинуться. Проводница через время принесла чай, поставила на столик, взяла деньги и молча ушла, не проронив ни одного лишнего слова. На подъезде к Киеву почему-то долго стояли, поезд пришел с опозданием, около полудня. «Даже в этой ситуации ухитряются опаздывать, какое-то национальное проклятие» – мелькнуло в голове.

Зато столичный вокзал, только что отремонтированный, отреставрированный, весь в блеске новых узорчатых стекол и витражей, встретил приезжих привычным шумом и гамом. Везде толпы разношерстного народа; буфеты, бутики, кафетерии – на каждом шагу. То и дело выкрики в толпу: «Мороженое, мороженое», «Беляши с мясом горячие», «Пицца мясная, грибная, рыбная». У входа в метро, у подземных переходов – целые оркестры уличных музыкантов, мелодии почти не слышно, зато ритм, ритм, бренчание, заунывный молодой голос. Нечто о любви.

Взяли такси. Герасим погрузил две увесистых дорожных сумки и поехали. Киев – не узнать. Новые высотки, офисы, везде реклама. То тут, то там строительные леса, заборы: новое строительство, реконструкция, реставрация. Похорошел, помолодел Киев. «Вот где наши денежки,– думал Кирилюк, осматриваясь по сторонам.– Конечно, обобрали провинцию до нитки – можно строить, а как нам жить?» – зло рассуждал он, наблюдая эту кипучую деятельность. По привычке подкатили к гостинице «Киев». Когда администратор назвала цену, Кирилюк изумленно покачал головой: «Ничего себе. Так мы и без штанов останемся»

– Что ж вы хотите?– сухо сказала женщина, увидев реакцию клиента. – Наша гостиница – одна из лучших. Есть и подешевле.

– Придется искать что-нибудь поскромнее, – со вздохом сказал Кирилюк Герасиму, хоть и знал, что он его не услышит. Но Герасим покорно поднял тяжелые сумки, готовый идти, куда скажут.

Они остановились в гостинице Академии наук по улице Софьи Перовской, где останавливался Кирилюк еще в молодые годы, будучи комсомольским деятелем. Эту гостиницу он рекомендовал и своим снабженцам, когда те приезжали в столицу по служебным делам. Работники гостиницы любили встречать комбинатовцев.