Диана Кацапова - Чудачка

– Ты чего? Ты плачешь?

Она… я не готова… Николь… почему сейчас?! Нет, я не хочу больше грустить! С Никой боли нет места в моей душе! Плевать на всё произошедшее… я счастлива. Вновь. Словно вместо зимы наступило прекрасное лето, а в моей душе распустились цветы. И я кинула бутылку на пол. Не то, чтобы специально… я просто загляделась на Нику, и выронила из рук бутылку вина. Без Ники все эти часы пронеслись мимо. Я люблю. Вновь люблю. Снова хочу любить. Но почему это так больно?! Ладно… я хочу чувствовать это. Только… пускай Ника будет рядом. Я хочу видеть её, чувствовать, что она рядом. Это доставляет мне восторг. Я не могу вздохнуть. Воздух не доходит до лёгких. Сердце колотится так бешено… но мне так это нравится… Боже, я умру от счастья… я словно сейчас взлечу… нет, я не знаю, что такое грусть.

Но Ника напомнила мне обо всём.

– Ты пьёшь алкоголь?– вопросила она с улыбкой.

– Нет.– сказала я.– садись сюда.

Николь, волнуясь, села рядом со мной. А я пыталась сдержать чувство радости и страха, которые были прекрасны. Я любила Нику. Хотела, чтобы она была рядом, мне было слишком хорошо, чтобы говорить с Николь… я просто не могу говорить. Не умею. Я умею лишь смотреть на Нику и разглядывать её прекрасные глаза… мы просто сидим. Право, я хочу, чтобы этот момент был вечен. И эти чувства не высечь плетью. Не заставить забыть. Любовь вечна. В моём сердце огонь любви навечно, и если он всё же догорит, оставит мою душу сожжённой. Но он не догорит. Это попросту невозможно! Я люблю Нику! Больше жизни. Больше всех на свете. Я хочу быть рядом. И я хочу, чтобы мы были рядом. И если она не любит меня- пускай, но пусть я буду для неё хотя бы подругой… я приму это… а я буду любить. Вечно.

Так мы сидели ещё долго. Пока Ника не начала собирать осколки бутылки с пола, и я начала помогать ей.

Наши лбы вдруг соприкоснулись, и Ника отпрянула от меня, издав при этом визг. Я чувствовала жуткий жар и животный страх, распространившийся по своему моему телу. Повисло слишком неловкое молчание, которое нарушал лишь стук моего сердца и капли крови, ударяющиеся на пол- я порезалась о осколок, когда пыталась помочь Николь. Кроме этих двух звуков ничего не было слышно, а когда я прижала пальцем место пореза, то наступила пугающая меня гробовая тишина. Лишь изредка я слышала, как по улице ходили люди, стуча подошвами своих ботинок об асфальт. В остальном всё было тихо. Мои руки пробила дрожь. Это было такое неловкое событие, что от стыда мне хотелось провалиться под землю. Я не знала, что делать… но Ника была ещё более взволнованной, нежели я, поэтому, забыв обо всём, я подошла к Нике.

Подавив в себе желание убежать куда подальше, лишь бы больше не испытывать навязчивое чувство стыда, я подала Николь руку, дабы поднять девушку, сидящую на асфальте. Ника крепко сжала мою ладонь, после чего мы вместе присели на скамейку.

– Ну видишь,– сказала я,– необязательно было собирать осколки. Посмотри на себя! Ты выглядишь взволнованной!

– Всё в порядке.– отмахнулась Николь.

– Ник, ну будь ты честна со мной!

Девушка улыбнулась. По ней было видно, что эта улыбка до безумия фальшива, и для того, чтобы это понять, вполне достаточно было посмотреть на Нику невооружённым глазом, и становилось сразу понятно, что та волнуется. Как же не хотелось дальше мучать Николь! Но в то же самое время мне так хотелось быть с ней… и вдруг Ника сама начала со мной говорить. Я уже, пересилив себя, собиралась уходить, но остановилась, потому что услышала тихий голос Ники. Она звала меня. Радость переполнила меня, и я готова была разрыдаться на месте от счастья, но, загнав эти чувства глубоко внутрь, я просто села рядом с Николь и стала слушать её:

– Кстати, ты сегодня видела меня с Витей? Он ко мне приставал… представляешь?! Придурок… я кое- как от него отбилась. Как вы с ним общаетесь?

– Ника, это ужасно!– поддакнула я.– И я с ним почти не общаюсь.

– Ладно…– молвила Ника.– Пожалуй, мне стоит пойти домой.

– Хорошо, пока…

– Пока.

Ника встала со скамейки и направилась к своему дому. Я ещё долго смотрела ей вслед, и не могла наглядеться. С этой прекрасной девушки нужно было писать картины. Да и я уже хотела научиться художественному мастерству, дабы всегда носить с собой небольшой портрет Николь и чувствовать, что она всегда рядом. Но долго задерживаться у меня не было сил, и едва я увидела, как Ника скрылась за дверью, я отмерла и, взяв рюкзак, пошла к своему дому, дорога до которого была бы явно не сахаром, ибо идти мне надо было где- то час.