Екатерина Шрейбер - Поцелуй ведьмы

По манере общения Марья Михална оказалась полной противоположностью Дмитрия: бойкая, общительная, быстрая. Нетрудно было представить, как ловко она управляется на кухне, в огороде, как душевно привечает гостей. Женщина с улыбкой расспросила Аню, кто та, откуда, как добралась до них, какие имеет планы на ближайшее время, что предпочитает есть. Рассказала о том, какие порядки заведены в их хозяйстве, и пообещала познакомить с мужем – Петром Васильевичем. Её голос с ласковыми интонациями был негромким, убаюкивающим. И Аня замерла, слушая её. Благодать разлилась по телу, а по коже пробежали мурашки, ей казалось, что кто-то любя погладил её по голове.

Во время разговора на столе оказалась белая скатерть, корзинка со свежим хлебом, бутыль кваса, варёные яйца, кусок домашней колбасы и овощи с огорода: маленькие хрустящие огурчики, ярко-красный редис. Про самогонку Аня, конечно, постеснялась спросить.

– Спасибо вам огромное. Я после еды посплю часок, а потом пойду прогуляюсь.

– Давай-давай, Анюта. Здесь вода-то холодная бежит из крана, вечером перед сном я тебя в баню позову, отмоешь грязь городскую. Отдыхай.

Когда Марья Михална закрыла за собой дверь, Ане показалось, что они знакомы уже полжизни.

С аппетитом поев, она легла на кровать и, прежде чем полностью расслабиться, прогнала из головы непрошено возникший образ худого бледного парня с мутными похмельными глазами.

Проснувшись к вечеру, Аня с удивлением уставилась в незнакомую деревянную стену, ожидая увидеть обои в полоску, которые каждый день лицезрела в своей комнате, а потом заметила в окне далёкий горный склон и почувствовала, как будто забыла сделать что-то важное. Но вот мысли прояснились, она с удовольствием потянулась и, слегка покачиваясь, вылезла из постели. Тело больше не ныло после долгой дороги, но голова всё ещё немного кружилась. Глотнула кваса, умылась холодной водой и принялась разглядывать себя в зеркале на стене.

Светло-карие глаза с едва заметными золотистыми крапинками и гладкая светлая кожа достались ей от мамы, и это было, пожалуй, единственным, что нравилось ей в своей внешности. Тёмно-каштановые с рыжеватым оттенком волосы, которые всегда неукротимо завивались, чуть вздёрнутый нос, острые плечи и колени – папино наследство – напротив, всегда вызывали у неё досаду. В свои двадцать восемь лет она казалась себе слишком худой, вечно лохматой и смешной, а хотелось быть Настоящей Женщиной, хотя, что именно это значит, она не знала.

Однако сегодня её вполне устроило то, что показало зеркало.

– Даже морщинки разгладились… Волшебное место! – прошептала Аня своему отражению.

Она натянула джинсы и ветровку, взяла телефон и вышла из домика.

Вечерняя прогулка стала продолжением сна. Она блуждала в новой и совершенно незнакомой реальности. Здесь светило другое солнце – ласковое, но всемогущее. От его воли зависело всё вокруг – не только настроение и внешний вид людей, как в городе, но и сама жизнь – растений, животных, всех обитателей фермы. Казалось, чтобы дотянуться до вершины горы, достаточно оттолкнуться от земли и взлететь вверх. Хотелось лечь на склоне, смотреть в гаснущее небо и ни о чём не думать. Мысли о прошлом испарились, как и плохое настроение, а с ними всё, что осталось дома.

Тёплый оранжевый свет окрасил землю. Близился закат. Аня просто шагала вперёд, касалась рукой метёлок ковыля, смотрела на неизвестные жёлтые цветочки, дышала, слушала, впитывала. Её наполняла энергия, спокойный, чистый и ровный поток проходил через каждую клеточку тела. Какое счастье, что она решилась на эту импульсивную поездку!

Слова «русская баня», а особенно «настоящая русская баня, у-у-ух!», вызывали у Ани скрытую дрожь. Вспоминалось детство, дача, на которую нужно было ехать сначала час на автобусе, потом сорок минут на электричке, потом двадцать минут идти до домика по полю и мосту через речку. По субботам топили баню, и дед учил: сначала нужно собрать в лесочке крапиву и лопух, потом натаскать вёдрами ледяной воды из колонки, вылить её в ржавый металлический бак над печкой, засунуть в нижний отсек дрова и старые газеты, а затем поджечь. Когда вода станет горячей, в бак нужно аккуратно, чтобы не обжечься, засунуть собранные в лесу травы. Аня помнила, как выбегала в огород, чтобы посмотреть на дымок из трубы: топится – не топится, и начинала ожидать страшного. «Ну можно, я последняя пойду? Ну жарко же!..» Нет, всё лучшее – детям, поэтому в баню приходилось идти сразу, жмуриться от жара и стойко сносить все невзгоды: кипяток в тазике, жёсткую мочалку и мыло, попавшее в глаза.