Алиса Лиделл - Разрушенная Вселенная

Однако всегда бывают исключения, Генри давно уже в этом убедился. Шарль, например, был чересчур храбрым (или же просто выпендривался), поэтому решил пойти домой именно через чертов темный переулок, в котором, Генри был почти уверен, обитали маньяки, которым все равно, кого и каким образом убить. Отказать другу парень почему-то не мог, видимо, не хотел показаться трусливым, поэтому пришлось тащиться следом.

Зачем Генри вообще решил проводить Шарля? Ах да, он же дурак полоумный, чем все и объясняется всегда. Самым отвратительным в этой ситуации было напряжение, что сейчас царило в отношениях парней, из-за чего Генри не мог сморозить какую-нибудь глупость, над которой после бы всю дорогу смеялся с Шарлем, который наверняка чувствовал страх собеседника, поэтому специально бы подыграл ему. Кудрявый мальчик бы наверняка забыл о своих душевных терзаниях. Но нет, не все в жизни бывает так, как мы того желаем.

Где-то совсем близко раздался странный, но до ужаса пугающий звук, из-за чего Генри сорвался окончательно и, взвизгнув, резко вцепился в руку своего спутника. Шарль испугался тоже, но скорее от реакции друга, чем от каких-то внешних раздражителей. Два голубых глаза уставились на мраморное лицо, на котором застыла гримаса ужаса. После Шарль, обреченно покачав головой, схватил глупенького мальчика за руку и потащил к железной крышке мусорного контейнера, которая, вероятнее всего, упала из-за сильного ветра.

– Доволен? – устало протянул Шарль, руку которого Генри до сих пор не мог отпустить. – Я не дам тебя в обиду маньякам, окей?

Тортелье, кажется, густо залился алой краской, иначе как объяснить можно странный смешок его собеседника? Но Генри ничего не мог поделать со своими странными чувствами и эмоциями, парень и сам признавал, что порой ведет себя, как самый настоящий маленький ребенок.

Но почему-то на душе действительно стало немного спокойнее. Шарль был рядом. Да, он маленький и плюшевый, хотя сам всегда кричит о том, что является самым настоящим бунтарем и раздолбаем, но Генри был уверен в своем друге. Он доверял ему даже больше, чем себе. Хотя судить таким образом достаточно глупо, ибо парень не верил себе от слова «совсем». Например, Тортелье не был уверен даже в том, что его странные чувства не являются высосанными из-под пальца. Он вроде бы действительно чувствовал душевный подъем рядом с предметом обожания (или нет?), как то описывалось в красивых книжках и фильмах, но этот полет над землей не мешал ему вести себя как последняя сволочь перед ним. Честно признаться, молодой человек просто боялся, что вновь подорвется на мину. Но в этот раз Генри потеряет не только любимого человека, но и родственную душу, лучшего друга. Проблема заключалась еще в том, что эти чувства по своему определению были ненормальными. Как к ним отнесётся отец, не испугается ли паранойя, живущая внутри Генри, мнения других людей, будет ли существовать притеснение со стороны близких и дальних?

Порой бороться с желанием прикоснуться к слегка грубоватой коже становилось жестоким и неуправляемым, но Тортелье умел быть сильным и терпеливым.

Все сломалось после ссоры. Тогда Генри понял, что уже поздно пытаться что-то изменить, потому что этот человек на самом деле близок ему, причем настолько, что жить без него крайне трудно, почти невозможно. Да, конечно, усугубило положение биполярное расстройство, которому реальные печальные события только дали подпитку. Тортелье и раньше калечил себя, пытался прекратить свое никчемное существование, но только сейчас, выбравшись из депрессии, он понял, что не сможет ничего без любви.

Любовь безумно жестока, она – напарница судьбы-злодейки, вместе с которой строит ужасные сюжеты для новых книг. Джульетта с биполярным расстройством, которая продолжает глупо верить в сказку и чудеса, и Ромео с ненормальным желанием уничтожить всех, кто прикасается к его чудной принцессе. Да, вот новая история любви, которая обещает убить не только главных, но и второстепенных персонажей.

– Я хотел с тобой поговорить обо всем случившемся, – хмуро начал Шарль, – понимаешь ли, я тогда не врал тебе. Я вообще с тобой всегда стараюсь быть честным. И буду говорить правду сейчас. Ты тот самый человек, которого я не хочу делить ни с кем. Мне нравятся твои кудри и то, как они лезут мне в рот и глаза, когда ты лежишь рядом. Мне нравятся твои глаза, даже когда они красные от слез, потому что только прекрасный человек умеет искренне плакать. Мне нравится твоя бледная нежная кожа даже тогда, когда на ней возникают царапинки, прыщики или синяки. И, в конце концов, я обожаю твой характер, тебя как личность. Ты не безумный и не странный, ты восхитительный и удивительный. Ты космос с живыми и мёртвыми планетами, со звездами-гигантами, которые скоро уничтожат всех своих соседей, с черными дырами, которые затягивают и не дают возможность выбраться. Да я и не хочу, понимаешь, не хочу! Я живу с этим чувством с двадцати одного года, но ощущение, что оно было со мной всегда. И я чувствуют себя с ним гораздо увереннее и счастливее, даже несмотря на частые боли в области, что называется, души. Но… но если ты попросишь меня уйти, то я уйду, потому что твои чувства, во всяком случае, для меня значат гораздо больше, чем вся моя любовь с ее странностями.