КАЮЛГЕ - Она – копия

– О! Нас отец встречает! – вырвал из размышлений Тору голос Валисы. – Не смей говорить ему, что Калис идиот.

– Хорошо – дефектный, – улыбнулась Тора.

– Просто ничего не говори, – рекомендовала мать.

Хорги плавно совершал посадку на платформу у дома. Семейное гнездо, по форме напоминало битую тарелку, лежавшую на земле донышком вверх. Места трещин заполняли треморамы с прозрачной кристаллизованной тканью вместо стекол. Дом отвечал всем требованиям нынешних тенденций. Так же, как и латорный сад вокруг него. Селекционированный на Ганимеде кислый плод вырабатывал много кислорода. Поэтому он оставался неизменным украшением каждого угодья и населенных пунктов. Высокие, до трех метров голубые кустарники с алыми плодами, дарили покой и красоту. Уровень углекислого газа в атмосфере земли разительно стал ниже благодаря латору. Он был подспорьем и росту естественных культур обильно увлажняя воздух. Его тонкие листья по структуре напоминали желе с конденсатом на их поверхности.

На фоне великолепного голубого сада, высокий, кареглазый, упитанный мужчина с модно завитыми шоколадного цвета кудрями, приветливо махал им рукой. Ришер Сунир за красотой не гнался, но отличался ухоженностью и педантичностью. Все должно было быть вовремя, правильно и непременно идеально.

– А где же Калис? – заметил отец отсутствие будущего зятя.

– У него какие-то неотложные дела, папа. Он просил извиниться за него, – отчиталась Валиса.

– Надо было предупредить раньше, я бы не стал отказывать нашему соседу Гамиту с партией шахмат, – наигранно опечалился ришер Сунир.

Глава семейства с трудом скрыл радость от новости, но искренне опечалился по поводу партии с ришером Гамитом.

– Ох, папа Калис еще нам никто, а ты уже отказываешься от партий с Гамитом, – не удержалась Тора.

– Тора! – предупредительно шикнули на нее мать с Валисой.

– Понятно, – озадачился отец. – Дочь моя, что на этот раз тебя расстроило? – спросил он Тору.

– Папа, мне нужно на Ганимед, – как есть заявила Тора.

– Что ты там будешь делать?! Тем боле скоро праздник у нас, – не желал отпускать от себя дочь отец.

– Это не праздник, это похороны счастливой жизни моей сестры. Возможно и нашей, – не стала юлить Тора.

– Понятно, – привычно заполнил паузу ришер Сунир не желая развития темы.

– Папа не переживай. Торы на моей свадьбе не будет! – успокоила его Валиса.

– Так не положено! – отрезал отец.

– Это в ее репертуаре. Так что сделай мне подарок согласись с этим, – настаивала Валиса.

– Это так? – уточнил отец у Торы.

– Ты этим и мне сделаешь подарок, – подтвердила Тора. – Позволь мне все же отбыть на Ганимед ближайшим рейсом.

– Нет, нет и нет! Никакого Ганимеда. Будешь дома! – запротестовала мать. – Не хочешь праздника, сиди в своей комнате!

– Ну, а как у тебя дела? – спросил отец Фиду, пресекая нарастающую ссору сестер.

Это был неприкрытый намек на нежелание отца слушать споры. Отец все еще сердился на Фиду и не мог искренне желать знать о ее жизни больше, чем знал. Вопреки его неодобрения Фида заключила союз с Луцием. Ришер Луций не обладал угодьями, какие могли быть достойны дочери ришера Сунира. Несмотря на ум и скромность этого милого человека, отец так и не смог принять его в свой круг.

– Спасибо, мы прекрасно прогулялись. Заповедник Денджео самый прекрасный, – готова была поговорить о погоде Фида.

– Вижу, ты еще не поняла, дочь моя – бунтарка. Луций никогда не станет мне близким, – решил говорить прямо отец. – Он знал, на что идет и, ты тоже. Поэтому на мое расположение не рассчитывайте. На торжестве его быть не должно.

– Не беспокойся, папа, – голос Фиды дрогнул.

– Вот и прекрасно. У меня будет сопровождающий на Ганимед, – поддержала Тора сестру. – Пока вы тут будете праздновать, мы с ним попутешествуем. И вам хорошо и нам.

– Никакого Ганимеда! Тем более с Луцием! – возмутился отец.

Чтобы не продолжать спор он пошел в дом нервно отряхнув камзол. Мать укоризненно покачав головой взяла Валису под руку последовала за ним. Оставшись вдвоем, сестры сели на лавочку под кроной латора.

– Ну, и зачем ты злишь отца? – спросила Фида.

– Не знаю, сложно объяснить чувство удушения, вызываемое его отторжением Луция. Он неспособен увидеть хорошее, если нет чего-то, что полагается, – устало провела рукой по шее Тора.

– Думаю, все это от того, что он не хочет думать сам, – заключила Фида. – Есть люди, которые дотошные до всего, чтобы самим делать выводы. Но большинство такие, чтобы за них подумали и решили. Для них главное, чтобы не расшатывали их статичный мир.