Ольга Гринвэлл - Его ошибка

Еле дождалась окончания ужина. Мама, до этого молчавшая, нарочито ласково кивнула Ляльке:

– Агата сегодня очень устала, и я уверена, что ей не терпится принять душ и лечь в постель. Знаете ли, Лариса, сегодня у всех был тяжёлый день…

Лялька, кажется, поняла – опустив глаза, поднялась из-за стола.

– Да, действительно, уже достаточно поздно, а мне завтра на работу.

Мне хотелось провалиться сквозь землю, и если бы пол сейчас разверзся подо мной, то я бы с радостью прыгнула вниз. Завтра обязательно извинюсь перед подругой, объясню…

Да что, черт побери, здесь объяснять?! Мне надо бежать отсюда! Бежать, не оглядываясь, иначе я просто свихнусь!

Я нарочно долго принимала душ. Сначала медленно тёрла себя мочалкой, затем просто стояла, подставив лицо тёплому дождику из лейки. Надеялась, что мама не придёт, оставит меня в покое, и я лягу в кровать и спокойно засну, как делала это все пять лет в Италии.

Надежды не оправдались. Я вышла из ванной, завёрнутая в полотенце, и тут же взглядом наткнулась на мать, сидевшую в кресле у кровати.

– Ты слишком долго купалась…

Скинув полотенце, я молча забралась под одеяло. Так и хотелось сказать: «Ну давай начинай, и поскорее». Даже пришлось сжать губы, чтобы с них не слетели грубые слова.

– …Ну что ж, дочь, теперь мы можем поговорить. – Ее голос был тихим, проникновенным, словно она собиралась рассказать мне на ночь сказку. Натянув одеяло до самого подбородка, я приготовилась слушать. – Я заметила, что ты не слишком радовалась, переступая порог дома. Тебе больше нравилось в Милане?..

– Я обрадовалась, – попыталась возразить.

Но мама не слушала.

– …Почему бы тебе не вернуться туда? У тебя там есть то, к чему ты стремилась всю сознательную жизнь – карьера фотомодели.

– Я устала, мам.

– От славы и денег глупо уставать. Не для этого я вкладывала в тебя столько сил и энергии, чтобы ты просто взяла и, бросив всё, вернулась в Россию.

– Мне хочется заняться чем-то другим.

– Чем, например? Что ты еще умеешь? Этим «другим» ты сможешь заняться потом, когда станешь обеспеченной женщиной средних лет с морщинами и оплывшим лицом, а сейчас ты должна подавать и продавать себя.

– А если я выйду замуж?

– Замуж? – мама закатила глаза. – Да, я что-то такое слышала от твоего отца. Это не о том ли Феликсе Рощине идёт речь, отец которого бизнес-партнёр твоего отца?..

Я пожала плечами. Конечно же, мы с папой обсуждали наш с Феликсом брак, но почему-то мне ничего не хотелось рассказывать маме.

– …Так вот, Агата, замужество тебе не подходит. Пойдут дети, пелёнки, ты испортишь фигуру и уже ни на что не будешь годна.

– Мам! – я не выдержала, взвилась на кровати. – Ты, вообще, о чём?! На что я должна годиться?! Разве не предназначение женщины – иметь детей?

– Не таких женщин как ты, дорогая. Посмотри на свои руки, изящные, как у французской статуэтки, а твоя талия, грудь, бёдра? Да таких, как ты, надо выставлять на выставке, как картины, произведение искусства!

– Да не хочу я выставляться, не хочу! Я не робот, у меня есть чувства!

– Эти чувства постарайся засунуть куда-нибудь поглубже. Меньше чувствуешь – лучше спишь.

– Мам, я устала и как раз хочу спать, – повернувшись на другой бок, накрыла голову подушкой, чтобы больше ничего не слышать.

Господи, мама точно спятила в своём стремлении сделать из меня орудие для добычи денег. Завтра же подумаю что делать, хотя уже приняла решение, что здесь жить больше не буду.

День рождения Феликса уже завтра. Я уже знала, что подарю ему: из Италии привезла набор для любителей сигар – хьюмидор, позолоченную сигарорезку и, конечно, сами сигары – самые дорогие и качественные. Дома находиться было невмоготу. Под предлогом поиска подарка я решила проехаться по магазинам.

Родители еще не выходили из спальни. С радостью в тишине столовой я насыпала в миску хлопья и залила их молоком. Уже заканчивала завтрак, когда на пороге появился отец. Еще сонный, лицо чуть отёкшее от вчерашних возлияний, синий бархатный халат туго затянут поясом на выступающем животе. Обняв меня сзади за плечи, поцеловал в макушку.

– Что-то ты рано, малыш.

– Привыкла вставать рано, – улыбнулась, пожав плечами, прижалась щекой к его плечу. – Пап, я так соскучилась по тебе.

– Знаешь, хочу попросить у тебя прощения…

– За что?

– Мама вчера была слишком резка. И с тобой, и с Лялькой твоей.

– Пап, ну что ты? Тебе-то за что извиняться? Да, с мамой, конечно… Честно говоря, я не представляю, как смогу жить с ней под одной крышей.