Ульяна Соболева - Черные вороны 9. Пекло

– Иногда и о звездах говорим. Он очень серьезный. Учится на врача, не то что твой айтишник. Мы обсуждаем философию, историю.

– Фууу, как нудно.

– А дрочить перед камерой друг на друга, значит, не нудно.

– Ты – ханжа!

– Опять, да? Хочешь поссориться?

– Не хочу. Бесишь просто. Я не такая, я жду трамвая. Карин…а вы о смене религии не говорили? Стала бы мусульманкой ради него?

– Не знаю…Если бы это было для него так важно, может и стала бы. Я вообще в Бога не верю.

– И я бы стала…Иса говорит, что по-другому нам с ним вместе быть нельзя.

На экране компьютера показалась аватарка с лицом Мухаммада:

– Прости, Дин, мне Мухаммад звонит.

Я тут же отключила звонок и ответила ему.

– Малышка, привет. А мы уже в Стамбуле. Видишь, как красиво?

Повертел камерой, выхватывая берег моря, пальмы, розовый закат.

– Круто, да. А как ты оказался в Стамбуле?

– Ну я ж с пересадками. Прямого не было.

– А теперь когда твой самолет вылетает?

– Детка… – он куда-то обернулся, потом снова посмотрел в камеру, – засада у нас тут. Рейс отменили.

– Как отменили?

Улыбка сползла с лица. Ну вот…как всегда, когда мне слишком хорошо, что-то случается …чтоб сильно не наслаждалась жизнью.

– Вот так. Бывает же. Поломка самолета. Задержится на пять дней. Я тут подумал, что могу купить тебе билет, и ты прилетишь ко мне, м?

– Куда?

– В Стамбул. У меня здесь родственники. Погуляем, побесимся. А потом поедешь домой. Пяяять дней, детка. Со мной.

Звучало очень заманчиво, просто офигеть как заманчиво, но было одно «но» – отец никуда меня не отпустит. Он вообще не знает о существовании Мухаммада.

– Я… я не смогу.

– Почему?

– Предки не отпустят.

– А ты не спрашивай. Вроде девочка уже большая, совершеннолетняя.

– Дело не в этом…просто мой отец, он…

– Да брось. Они все такие. Мой тоже деспот тот еще. Не говори ему. Оставь записку и просто улетай. У тебя загран есть?

– Есть, конечно.

Его голос приобрел другие нотки. Покровительственные, и в какой-то мере мне это нравилось.

– Вот и круто. Я куплю тебе билет, зарегистрирую, а ты просто вылетишь, и все. Поищет, попсихует, а когда вернешься, простит. Зато я тебя увижу! Через неделю учеба начинается, и потом мы сможем встретиться только в конце лета, и то…кто знает, получится ли. Эй…детка, я безумно хочу увидеть тебя. Слышишь? Ана ба хеб бак!*1

– Ана ба хеб бак! – повторила я, чувствуя, как бешено колотится сердце.

– Ну что? Покупать билеты?

– Я не знаю… я вечером тебе скажу. Мне подумать надо.

– Только долго не думай. Ты разбиваешь мне сердце.

Отключила мессенджер и упала в кресло, закрыла лицо руками. Я не привыкла обманывать отца. У нас был уговор – честность превыше всего. Что бы ни случилось, мы говорим друг другу правду.

А что, если я расскажу ему о Мухаммаде и попрошу поехать в Стамбул? Папа даст мне охрану и все, и я встречусь со своим парнем. Я ведь действительно уже взрослая. Почему я должна скрывать от отца, с кем я встречаюсь? Вот прямо сейчас пойду и поговорю с ним. Заодно обсудим памятник для мамы. Я нарисовала несколько эскизов.

Встала с кресла, поправила юбку и вышла из комнаты. Прошла по коридору к кабинету отца, хотела постучать, но услыхала его голос.

– Да, Александра, я тебя слышу…Нет, я еще об этом не думал. Мне нужно обсудить с Кариной…там выпадает годовщина смерти Лены и…Думаешь? Ладно. Я приеду посмотреть.

Я медленно опустила руку.

– Да, поминок не будет, конечно. Мы планировали обговорить новый памятник. Но это подождет. Я не то, чтобы обещал, но на годовщину, ты же знаешь, мы всегда вместе.

Пауза…и у меня внутри пауза.

– Да… я так и сделаю. Скажу ей, что вылетаю по делам, и приеду выбрать вместе с тобой. Я тоже ужасно соскучился, безумно. Твой тур слишком затянулся…

Скривила губы и неслышно ударила ладонью по стене. Подождет, значит. Мама подождет. Конечно, она ведь уже мертвая, а ты нашел ей замену, родил нового ребенка, и все в твоей жизни теперь зашибись…И с каких пор ты начал мне врать?

Развернулась и пошла по коридору обратно в комнату. Это ощущение, что ты лишний, что ты мешаешь им жить. Потому что они счастливы, а ты – вечное напоминание о самом плохом и о человеке, которого хочется забыть навсегда. В доме уже нет портретов мамы на стенах…они аккуратно убраны. По одному. Медленно, но верно.

Набрала прямыми, как палки, пальцами номер Мухаммада.

– Да. Покупай билеты. Я приеду.