Даниэла Стил - Круг жизни

– Без понятия, – равнодушно буркнул Билли, застегивая брюки.

Тана все еще лежала на полу с раскинутыми ногами, точно сломанная кукла, а они стояли над ней и смотрели. Наконец Билли наклонился и похлопал ее по щекам.

– Все, закончили! Вставай!

Тана не шевелилась, сознание почти покинуло ее. Тогда он пошел в ванную, намочил полотенце и набросил на нее, будто она была в состоянии что-то сделать. Через мгновение ее вырвало, и Билли завопил, схватив ее за волосы:

– Не смей блевать на ковер! Грязная свинья!

Он рывком поднял ее на ноги, приволок в туалет и швырнул к унитазу. Ее опять вырвало, а он перешагнул через нее и захлопнул за собой дверь. Прошел не один час, прежде чем Тана обрела способность соображать; из горла ее вырвались сдавленные рыдания… Вызванное ею такси давно ушло, на последний поезд она опоздала, но страшнее всего было другое: ее изнасиловали. Тану всю трясло, зубы стучали, во рту пересохло, к тому же страшно болела голова. Как же теперь добраться до дому? Платье разорвано, туфли перепачканы кровью. Она сидела, сжавшись в комок, на полу туалета, когда вошел Билли. Швырнув ей какое-то платье и туфли – видимо, сестры, – он пробормотал:

– Одевайся, отвезу домой.

Он был вдрызг пьян.

– А что потом? – в истерике выкрикнула Тана. – Что ты скажешь своему отцу?

Он нервно оглянулся и посмотрел в спальню.

– Про что? Про ковер?

– Про меня!

– Ну, это не моя вина, малышка! Ты сама меня спровоцировала.

Эти слова привели ее в ужас, и теперь она хотела только одного: поскорее выбраться отсюда, даже если б пришлось проделать весь путь до Нью-Йорка пешком. Схватив одежду в охапку, она резко оттолкнула его и кинулась в спальню. Нагая, с развевающимися всклокоченными волосами, с заплаканным лицом, она едва не сбила с ног приятеля Билли, который, увидев ее засмеялся:

– А вы с Билли, видать, неплохо развлеклись!

Тана окинула его диким взором, влетела в ванную комнату, быстро оделась и побежала вниз. Последний поезд ушел, найти такси нечего было и думать, музыканты уже уехали, и она бросилась к подъездной дорожке, не думая об оставленном разорванном платье, о сумочке. Главное – прочь отсюда. Можно остановить полицейскую машину, добраться на попутке или как-нибудь еще… Слезы застилали ей глаза, не хватало воздуха. Вдруг за спиной вспыхнули огни фар. Тана ускорила бег, инстинктивно догадываясь, что Билли едет следом. Зашуршали шины по гравийному покрытию дорожки, и она нырнула в тень деревьев. Он нажал на клаксон и закричал:

– Садись, отвезу домой!

Тана, заливаясь слезами, петляла между деревьями, а он ехал за ней. Вокруг – ни души. Наконец Тана выбилась из сил и в полной истерике выкрикнула:

– Оставь меня!

Она остановилась, присела на корточки и, рыдая, обхватила колени руками. Он вышел из машины и медленно приблизился к ней. Ночной воздух немного отрезвил его, и теперь Дарнинг уже не казался невменяемым, хотя выглядел хмурым. На месте пассажира в длинной, сверкавшей зеленым лаком спортивной машине сидел его друг и молча наблюдал за происходящим.

Билли стоял посреди шоссе, широко расставив ноги, освещенный зловещим светом фар.

– Садись в машину, малышка.

– Не смей так меня называть!

Из груди у нее рвался безудержный крик, но сил уже не осталось даже кричать, не то что бежать. Все члены ее ныли, голова раскалывалась от боли, на лице и бедрах засохла кровь. Она окинула его совершенно бессмысленным взглядом и, поднявшись, заковыляла по дороге. Он попытался схватить ее за руку, но она взвизгнула и бросилась бежать. Он постоял немного, глядя ей вслед, и повернул обратно.

– Ну и черт с тобой! Было бы предложено. Не хочешь – не надо.

Тана шла спотыкаясь, ничего не видя перед собой и охая от боли. Минут через двадцать он опять нагнал ее. Завизжали тормоза, он выскочил из машины и схватил ее за руку. Заметив, что теперь с ним никого нет, Тана решила, что он опять намерен изнасиловать ее. Охваченная ужасом, она начала отбиваться, но он подтащил ее к машине и, осыпая бранью, втолкнул внутрь. От него опять пахло виски.

– Какого дьявола! Сказал же, что просто хочу отвезти тебя домой. Садись в эту треклятую машину и не рыпайся!

Он грубо швырнул ее на сиденье, и Тана поняла, что спорить с ним бесполезно. Они здесь одни, Билли может сделать с ней все, что захочет, он это уже доказал. Тана покорилась судьбе, и машина помчалась в ночь. Она почти не сомневалась, что он увезет ее куда-нибудь и опять изнасилует, но он свернул на автостраду. Прохладный ветерок, врывавшийся в открытые окна, по-видимому, привел в чувство обоих. Он то и дело оборачивался и смотрел на нее, потом указал на коробку с бумажными салфетками.