Дана Делон - Шестое чувство

При виде комплекта толпа начинает гудеть, свистеть и громко хохотать.

Адам кланяется и принимает всеобщие овации.

– Я так и знал, что ты это сделаешь, Клер! – громко говорит он и добавляет: – Знайте, я сделал это по доброй воле и исключительно из мужской солидарности. Ведь повезет же кому-то!

– Явно не тебе! – кто-то острит в ответ.

– У него есть Эмма, ему уже повезло, – доносится чей-то возглас, и я краснею. Адам обнимает меня и целует в макушку.

– Вы чертовски правы, – а мне на ухо шепчет, – хочу пить, пойдем на кухню.

На самом деле он хочет скрыться от всеобщего внимания. И я с ним согласна, я тоже не люблю оказываться в центре событий. На кухне никого нет, но свет горит, освещая маленькое, узкое пространство. Здесь тоже открыто окно, и свежий прохладный воздух ударяет мне в лицо, приятно охлаждая кожу. Адам берет колу со стола и спрашивает:

– Будешь?

– Да, – коротко отвечаю я.

Он стоит близко ко мне, и я ощущаю исходящие от него тепло и запах. Адам открывает колу, очевидно, кто-то от души взболтал ее, потому что жидкость взрывается, брызги летят в разные стороны, кола выливается мне на лицо и на одежду, стекает по майке Адама и по его щекам. Его рука в пене, и сладкая жидкость продолжает капать на нашу обувь и пол. Мы с ним переглядываемся и начинаем смеяться в голос.

– Я вся липкая! – сквозь смех сообщаю я. – Но ты выглядишь еще хуже! – Я указываю пальцем на огромное мокрое пятно у него на майке.

Адам убирает бутылку и тянет меня на себя.

– Иди обниму, Эмс, – нахально усмехаясь, говорит он. Я пытаюсь вырваться из его объятий, но тщетно. Он притягивает меня к себе, и я смачно впечатываюсь в его насквозь пропитанную колой грудь. Но он на этом не останавливается и начинает гладить меня, вытирая мокрые руки.

– Отпусти меня, это отвратительно! Не вытирай об меня свои руки! – Я стараюсь говорить строго, но тщетно, – чувствую его липкие горячие пальцы на голой спине, и мой голос становится мягче. Он слегка щекочет меня, и я начинаю смеяться.

– У этого есть свой плюс! Теперь мы с тобой сладкие в прямом смысле этого слова! – пьяно шутит Адам и целует мою щеку, мокрую от колы. – Мм, вкусняшка, Эмс!

Адам выглядит сейчас таким, таким радостным. После Италии он был сам не свой – молчаливый, задумчивый, грустный. Однако сейчас он открыто улыбается, и его смех разносится по всей кухне, отдаваясь эхом у меня в сердце. Я поднимаю руку и поправляю его длинные волосы. Задерживаюсь на мокрой щеке и медленно провожу пальцем по ней, а потом облизываю его.

– Ты тоже вкусняшка, Адам!

Он вновь смеется и неожиданно начинает кружить меня под музыку, доносящуюся из зала. Мы танцуем прямо в луже из колы. На кухню заходит Полин.

– Ты пришла! – восклицаю я, и подруга вместо приветствия удивленно поднимает брови.

– Вы облили друг друга колой?

– Не-а, мы всего лишь открыли ее, – хохоча, сообщаю я и подстраиваюсь под ритм песни.

– Так, это надо убрать до того, как Клер увидит и получит сердечный приступ.

Мы с Адамом в очередной раз прыскаем со смеху.

– Вижу, вы оба уже готовы, – с теплой улыбкой констатирует Полин. – Окей, где тут швабра, я все уберу! Но с вас причитается.

Честно признаться, я практически не пьяна. Уверена, Адам тоже не сильно выпил. Но нам так хорошо сейчас, порой важно почувствовать себя свободными и раскованными. Счастливыми и беззаботными, пусть даже на крохотную миллисекунду. Полин помогает нам прибраться на кухне.

– Мерси, Полин! – говорит Адам и хватает ее за руку. – Давай с нами!

Он кружит ее, она тоже смеется, но вырывает руку.

– Ну уж нет, вам и без меня хорошо! – шутит подруга и подмигивает мне, а на ухо шепчет: – Не упусти момент.

Я замираю от ее напоминания и прикусываю губу.

– С Эммой всегда хорошо, – заключает Адам и крепко обнимает меня со спины, зарываясь носом в мои волосы. – Ванилью, от тебя пахнет ванилью. Обожаю ваниль.

Возможно, он действительно пьян сильнее меня, проносится у меня в голове. А на губах невольно расплывается улыбка от его комплимента. Полин заговорщически улыбается и, вымыв руки, покидает комнату.

Я поворачиваюсь к нему лицом, мы стоим так близко друг к другу. Разглядываю каждую черточку его лица, задерживаю взгляд на губах. Мы практически никогда не были так близко. Адам сглатывает. Чувствую напряжение, и дикое желание поцеловать его.

– Поехали домой, – шепчу я, – мы оба в коле, кожа липкая.

– Ощущение не из приятных, – отшучивается он, и, подавшись порыву, я трусь щекой об его подбородок.