Екатерина Вайсфельд - Май

Продолжая работать на рынке, Света натаскала домой разного тряпья, которое валялось по всем комнатам, как ненужное барахло. Одежда вываливалась из шкафов, висела на стульях, лежала на креслах. Мать ворчала на беспорядок, но ценность любой вещи превозносилась выше здравого рассудка, поэтому не выбрасывалось даже ненужное. Иногда к девушке приходили подружки и по большим скидкам набирали шмотьё. Они с упоением копались в тряпках, находя это занятие увлекательным. Громко и возбуждённо разговаривая, молодки создавали суету, напоминавшую птичий базар.

– Вон там мини-юбка торчит, ну, красная которая… Примерь, – предложила Света подруге, отхлёбывая из кружки чай.

– Ты смеёшься? С моей жирной задницей?

– Именно с твоей. Мужики штабелями будут падать.

– А ты чего? – спросила Свету вторая подруга.

– А мне на кой? Кого ещё цеплять? После Аслана я на других даже смотреть не могу. Молокососы. Да и куда мне? Попробуй я выйди в такой юбке на рынок… Скажет: «Ты куда шалавиться пришла?»

– И как ты, Светка, не боишься встречаться с нерусскими? – рассуждала вслух вторая подруга, Наташа. Высокая, худая крашеная блондинка с бледным, словно бы совсем без природной краски, лицом, на котором она рисовала сильно изогнутые брови, подводила тёмным карандашом глаза и кистью придавала искусственный румянец.

Наташа имела глупую женскую привычку кадрить любого мужчину, попадавшегося ей на пути. Когда цель была достигнута и невинный объект ловился на её чары, она тут же теряла к нему интерес. Оставленные без внимания, чувствуя охлаждение со стороны девушки, молодые люди ещё усерднее предпринимали попытки ухаживать за капризной особой, чем сильно её избаловали. Наташа не привыкла получать отказы и страдать от безответного чувства, поэтому, разговаривая с подругой об Аслане, всем своим видом показывала пренебрежительное отношение к азербайджанцу.

Аслан был единственным мужчиной, который смотрел на Светину подругу равнодушным взглядом. Он просто не любил худых и высоких. Приезжих мужчин, подобных Аслану, в то время было много. Они торговали на рынках, держали свои палатки, открывали кафетерии, магазинчики, но всё же он от них отличался. Спокойный, молчаливый, умный, властный хозяин, имевший собственный бизнес и деньги, Аслан жил в столице вместе с братом, его семьёй и двумя дочерями. Его жена трагически погибла во цвете лет, не успев родить сына, который был бы главным достоянием своего отца. Организовав бизнес, Аслан несколько лет назад осел в России, и теперь его главной задачей было выдать замуж своих дочерей. Он совершал намаз, праздновал священные праздники ислама, но спал с русскими женщинами.

– Девки, вы себе просто не представляете: он как ко мне подходит – я всё! Вся теку, теряю голову.

Наташа скривила губы, нахмурила тонкие брови.

– Нам точно не понять, – фыркнула она. – Все эти приезжие – такие наглые, шумные, волосатые… По-моему, им только одного и надо. Просто похотливые самцы.

– Он мужик, понимаешь? Настоящий мужик! – со страстностью в голосе заверила Света. – И ничего не «одного». Уж поверь, мне есть с кем сравнить.

– Ой, бывалая наша, – протянула Наташа.

– Ну а чего, у меня уже парней пять было. Погоди, не считала… – Закатив глаза к потолку, Света беззвучно зашевелила губами.

– Вообще ни о чём, – деловито ответила Наташа, не глядя на подругу.

Первая девушка, Таня, сильно склонная к полноте, но милая, симпатичная лицом, выдававшим её простодушие, всё это время помалкивала. Она с улыбкой выслушивала подруг, стесняясь сказать какую-нибудь глупость. Таня совсем недавно вступила в свои первые отношения с молодым человеком по имени Коля, которого подружки за её спиной называли додиком.

– Шесть! Ещё одного забыла, с дискотеки, – соврала Света. – Но представь, никто из них не имел надо мной такой власти, как Аслан. Я теперь на наших мужиков вообще смотреть не могу. Это какие-то мамкины сосунки, полные нули в постели. А мой вон и балует меня… чё ни захочу – пожалуйста, – махнула она рукой на гору шмоток.

– Добрый он у тебя, – заключила Таня.

Света хмыкнула. Наташа промолчала, набрав щепотку зависти на уязвлённое самолюбие.

– В общем, эту красную юбку я себе возьму, и вот этот топ. Дай померю.

Наташа без стеснения стянула с себя майку, оголив маленькую белую грудь, на правой стороне которой голубоватой узкой прожилкой пролегла венка.

– Э-э… Ты полегче! У меня тут братец всё-таки живёт, – встрепенулась Света, кинув взгляд на голую грудь подруги, затем на дверь.