Елена Итт - Рассказы из Сапога. Или как я вышла замуж за итальянца в 50+

Жизнь будто подняла меня на гребень волны и несет вперед с восторженной скоростью. Куда же прилечу в итоге?

Между тем

Дочь Саша выходит из декретного отпуска и очень вовремя прибывает в мастерскую дизайнером. Как раз поступает огромная партия цветных стекол для того огромного потолка. Их надо раскроить на детали. Александра, конструктор швейных изделий, изумлена масштабами задачи:

– Мама, как с этим справиться?

– Саша, просто представь, что кроишь ткань на одинаковые детали. Клади лекала на листы стекол, как можно плотнее друг к другу, но с запасом, и обводи маркером. После разрезания получатся заготовки. Раздадим их мастерам на обточку и паяние.

– А кто порежет большие стекла на заготовки? Сроки же поджимают.

– Да… Вопрос хороший, но я уверена, все получится.

В тот же день в мастерскую с просьбой о работе приходит опытный стекольщик. Ну как тут не верить в помощь свыше?!

И что же будет дальше?

Апрель

В следующей выставке-ярмарке участвую с такими крупными и серьезными работами, что мне вручают золотую медаль конкурса дизайнеров и сразу приглашают в Союз Дизайнеров России. В мастерскую зачастили телевизионщики. Меня узнают на улице. Воодушевленная успехами летаю как на крыльях. И хочется взлететь еще выше.

Понимаю, назревают перемены в жизни. Чувствую, буду переезжать. Куда? В Москву не хочу. Частые поездки в столицу по работе, ощущение беспрерывной суеты и недосыпы из-за резкой смены часовых поясов создали стойкое убеждение «это не мой город».

Может Петербург? Более спокойный, красивый, но, говорят, погода не балует. Хотя мне сложно с этим согласиться. Все три раза, что бывала там, дни выпадали на редкость солнечными.

А еще замечаю: где бы ни была, любой дождь, готовый вот-вот пролиться из набухшей тучи и намекающий на нетерпение первыми редкими каплями, не начинается, пока я не войду туда, куда шла. Невероятно, но факт.

Лето

Приглашают участвовать в престижной выставке рукодельного творчества и русских ремесел при магазине работ художников города. Когда-то успешно сдавала сюда мои робкие натюрморты, пахнущие свежими масляными красками.

Располагаю свой столик в уютном цокольном зале среди павловопосадских платков, шалей, матрешек и палеха с хохломой. Негромко звучит народная музыка. На чертежной доске, прислоненной к стене, бликуют витражные часики. Витражные лампы теплыми лучами через цветные стеклышки создают атмосферу волшебства.

Все стеклянное добро охраняет и, с легкой руки, продает десятиклассница Людочка, дочь моей подруги. Навещаю ее ежедневно. Присаживаюсь рядом на пластмассовый стульчик, чтобы пообщаться с народом, принять комплименты.

Руководительница выставки подает телевидению витражи как «главный экспонат». На местном канале выходит сюжет. Это успех, новые заказы.

И еще одно совершенно неожиданное событие…

В один из дней директор магазина подводит ко мне невысокую блондинку лет сорока. Знакомит нас, как почти коллег – Юля здесь в отпуске, она живет в Италии, в краях знаменитого венецианского стекла.

Сразу чувствуем взаимную симпатию. Кроме того, мы, оказывается, выпускницы одного университета. Обмениваемся номерами телефонов, идем посидеть в кафе.

Миловидная Юля недавно вышла замуж за богатого итальянца и очень расстроена, даже растеряна. В любой молодой семье бывает период притирки характеров. А здесь накладываются сверху отличия менталитета, языковой барьер и значительная разница в возрасте. В результате к Юле пришло состояние тупика и тоски по родине.

Грустно теребя изящное колечко из фиолетового стекла и отстраненно поглядывая в большое окно, Юля продолжает делиться своей историей:

– Понимаешь, мы сошлись как два одиночества. Он, незадолго до нашего знакомства, потерял любимую женщину. А я перенесла измену гражданского мужа. Фабио пытался развеять и себя, и меня. Я и вправду отошла от потрясения, оживилась. Италия стала интересна больше, чем предполагала, бывая в ней по работе. До встречи с Фабио я сопровождала наших предпринимательниц в оптовых покупках итальянских товаров. Владею немецким и французским, а востребованным оказался итальянский.

– Но на нашем филфаке вроде не дают этот язык? – говорю я.

– Нет. Изучила самостоятельно. Структура языка очень схожа с французским. Это было нетрудно. И Фабио помог. Он человек умный, интересный, с широким кругозором. Ему и сейчас нравится исправлять мои ошибки, объяснять непонятное. Еще он пишет картины, творческий человек. У него много свободного времени, уже отошел от дел. Слишком много. Все внимание и критика направлены на меня. Лучше бы он работал!