Агата Санлайт - Семья напрокат

Заглятдинов однажды сказал: «Жить ради встречи с женщиной и жить ради женщины – разные вещи! Есть отношениЕ и есть отношениЯ». И лишь теперь Тамилин понял, что имелось в виду.

Теперь, когда вляпался по самое не хочу. Ярина была замужем и плюс к тому, продолжала уверенно держать дистанцию. Тамилин старался приблизиться, но она всякий раз давала понять, что это лишнее.

Пока ехали в ресторан, Александр поглядывал на спутницу, гадая, в каком она сейчас настроении. Ярина задумчиво наблюдала за мельканием зимнего пейзажа, пешеходов и машин за окнами внедорожника. В таком состоянии она была еще более притягательной. Сладкой и желанной во всех смыслах слова. Расслабленное одухотворенное лицо, длинная шея, которую не скрывал даже пуховик с высоким воротом, изящная ладонь, замершая на ремне безопасности.

Идеальная. Вот что приходило в голову Тамилина при взгляде на спутницу. Идеальная для него.

Припарковавшись, Александр отворил Ярине дверь и подал руку, нарочно сняв перчатку. Она положила в его ладонь спрятанные в шерстяную перчатку пальцы. Длинные, изящные, аристократичные. Это был момент какого-то удара, шока. Когда одно прикосновение взвело все инстинкты Тамилина как курки ружей. Раз – и все. Сердцу в груди не хватает места, печет и жаром обдает все самые нескромные места. И так хочется… Всего от нее хочется. Но прежде всего ужасно хочется внимания.

Ярина прищурилась и спросила:

– И долго вы будете на меня так смотреть?

Да хоть всю жизнь смотрел бы. Тамилин усмехнулся.

Вместо ответа закрыл машину и потянул спутницу под броскую, но не вычурную вывеску ресторана.

Тамилин любил это заведение. Там были и приватные кабинки, отделенные от общего зала ширмами с изящно нарисованными ветками сакуры, и быстрые, понимающие все с полуслова официантки. И меню, которым не грех было потчевать даже важных зарубежных партнеров. Те потом еще год вспоминали по почте как вкусно поели.

Положа руку на сердце, Тамилин немного перестарался. Так сказать – переборщил с антуражем.

Заказал самую большую кабинку – почти на целую семью из шести-семи человек. Пышные диваны вокруг длинного стола были обложены мягкими шелковыми подушками, в нескольких вазочках благоухали свежие розы.

С закусками Тамилин тоже немного переборщил. Примерно, как привычные к советским застольям семьи, где для пары гостей раздвигают большой стол и заставляют кушаньями до отказа – так что тарелки едва помещаются.

Алексей выяснил, что любит Ярина и Александр заказал сразу и все.

От хрустящих малосольных огурчиков и патисончиков до бутербродов с нежнейшей семгой и красной икрой. Бутерброды с сырокопченой, ароматной колбасой и сыром на шпажках и даже анчоусы. Две этажерки с фруктами. От громадных гроздей винограда – глянцево-черного и прозрачно-желтоватого до солнечных долек ананаса и разрезанной маракуйи.

Тамилин все думал, как объяснить Ярине свою, мягко говоря, излишнюю предусмотрительность. Однако в фойе ресторана она сняла шапочку, пуховик и… у Александра, в принципе слов не осталось. Она была соблазнительно-красива. Именно такое определение Тамилин внутренне выдумал. От ее вида спирало дыхание и становилось сразу жарко. Горячая кровь приливала к щекам, к груди и затем – быстро куда пониже. Хотелось ее поцеловать. Просто здесь, схватить и поцеловать.

Сама Ярина тоже изучала Тамилина взглядом и Александра очень порадовало выражение ее лица. Она чуть улыбнулась с легким прищуром.

Ага. Понравилось. Да Тамилин в последний раз столько времени выбирал костюм и менял его перед выходом, наверное, на выпускной. И то не настолько это было долго и тщательно.

Остановился Александр на синем костюме-двойке – в меру свободного кроя и в меру строгого. Он подчеркивал спортивную фигуру Тамилина и не делал из него «делового сундука», как называл слишком уж строго одетых мужчин Заглятдинов. Черная рубашка, расстегнутая на груди, чтобы Ярина не пропустила мимо глаз мышцы Тамилина, вполне сочеталась с остальным образом.

Когда Александр наконец-то снова смог нормально вдыхать воздух, он подал руку спутнице и повел ее к кабинке.

И вот тут уже кажется Ярина не могла продышаться несколько минут. Стол произвел впечатление. И еще какое!

Чтобы у журналистки, да еще и завзятой язвы, сразу не нашлось слов? Такое бывает ну очень редко. И обычно, когда представители прессы забивают рот вкусностями на каком-нибудь ВИП фуршете… Стремятся унести побольше фешенебельной еды с собой. Пусть даже внутри живота.