Елизавета Соболянская - Клетка для соловья

Соловей мрачно глянул на болтуна и катнул по прилавку карточку:

– Берем!

Когда они вышли из магазина с парой больших пакетов, друг отца мельком глянул на часы и спросил:

– Есть, пить, в туалет?

Клеточка хотела было возмутиться – она не дитя! Но потом поняла, что да, надо бы все это, только в обратном порядке! Мужчина, к ее удивлению, неудовольствия не высказал. Довел до ближайшего фуд-корта, сгрузил пакеты на столик и кивнул на значок с синенькой женской фигуркой:

– Беги, куда надо, потом перекусим, у тебя аллергии нет?

Вот теперь Секлетинья удивилась очень сильно. По ее опыту мужчин такие «мелочи» вообще не интересовали.

– Есть, на речную рыбу.

Горецкий поднял брови, но от вопросов воздержался, а Клеточка не стала делиться историей поездки в деревню, рыбалки, ухи и длительного отравления. Аллергия на речную рыбу и точка!

Пока девушка мыла руки, Антон осмотрел ближайшие закусочные и остановился на палатке, в которой предлагали вок. Взял себе порцию стеклянной лапши в устричном соусе, дополнительную порцию рыбы и кофе с десертом в соседней палатке. Девчонка успела вернуться вовремя, чтобы одобрить лапшу и красную рыбу, а вместо кофе и чизкейка взять молочный коктейль с вишневым сиропом.

Потом они молча ели – сказались усталость и голод, да и говорить не хотелось. Когда коробочки опустели, Клеточка собрала все на поднос и унесла к мусорке, оставив мужчине перенос тяжестей. Горецкий без лишних слов подхватил пакеты и двинул к лифту. Во второй половине дня ему нужно было заехать в офис, проверить работу своей службы, ну а пока следовало доставить девчонку домой и узнать, что она делает завтра.

К родному дому Клеточку привезли только к семи вечера. Кажется, они совсем недолго пробыли в магазине, но потом их задержали в гараже – туда ввалилась целая толпа мотоциклистов в ярких куртках. Один из них отвел Соловья в сторону и долго что-то ему втолковывал. В результате с подземной стоянки выезжал не один байк, а целая «стая».

– Прокатимся, – голос Горецкого прозвучал в динамике шлема так ровно, что клеточка напряглась.

Ее попросили переодеться в свежекупленную одежду, и спрятать волосы под шлем. Потом рядом очутилась девушка, такая же невысокая и худенькая. Она постояла рядом посмотрела, как Секлетинья сидит за спиной у друга отца, потом что-то показала знаками, и ушла к своему мотоциклу. А дальше…

Байкеры вырвались со стоянки торгового центра, как дикие варвары! В реве мотоциклов и панике прохожих как-то потерялся тот факт, что компания разделилась на три части. Две свернули на боковые улицы, одна полетела по центральному проспекту. Соловей был в той, что свернула налево. Потом они разделились еще раз, и еще. Когда осталось два байка из переулков вдруг вынырнули еще несколько «железных коней», раскрашенных почти так же, как байк Горецкого, и у всех парней позади сидели худенькие девушки в полном снаряжении.

Еще несколько поворотов – Клеточка вдруг поняла, что они едут на противоположный конец города! Забыв про динамик, она закричала:

– Что происходит?

– Тише! Все нормально, – ровный голос на этот раз почему-то успокоил. – Заедем на несколько минут к моей сестре.

У девушки даже уши задрожали от любопытства. Ее внезапный «нянь» впервые что-то сообщил о себе!

– Хорошо, – сказала Клеточка, уже немного успокоившись, – только бабуля будет волноваться.

– Ее предупредят, – ответил Соловей, резко перестраиваясь в соседний ряд.

Через десять минут они остановились возле симпатичного двухэтажного коттеджа, с красивой красной кровлей. Горецкий щелкнул брелком, и ворота поехали в сторону. Закатив мотоцикл во двор, и убрав его в тень, мужчина закрыл ворота, кивнул кое-как сползающей с седла Секлетинье, убедился, что она стоит на ногах и только тогда снял шлем:

– Войдем в дом, передохнем, моя сестра будет рада гостям.

Оставив куртки и шлемы на байке, они вошли на просторную веранду, а уже через нее – в дом. Их встретила приятная молодая женщина в светлом платье.

– Тоха! – обрадовалась она шепотом, – мальчишки спят! – предупредила сразу.

– На кухню? – так же тихо уточнил Горецкий, сворачивая налево.

Там, за красивой витражной дверью обнаружилась просторная кухня, набитая техникой. Молодая женщина зевнула, щелкнула кнопкой кофеварки и представилась:

– Соня!

– Это имя, не прозвище, – подколол ее Горецкий.

– Да хоть горшком назови, только в печку не ставь, – хмыкнула Соня, – есть будете? – спросила она, доставая из холодильника миску с салатом, сыр, соленую рыбу и куриную грудку.