Crazyoptimistka - Любовницы

– Никусь, ты почему еще не спишь? – слышится взволнованный голос мамы и я поднимаю голову вверх.

– А ты почему? – отвечаю вопросом на вопрос, но понимаю, что этим не отделаюсь. Поэтому просто пожимаю плечами и снова возвращаю взгляд на монитор компьютера. – Всего-то половина третьего. Не начинай.

Но легче остановить танк, чем маму. Она хмуро сводит брови к переносице и недовольно вздыхает, ставя чайник на плиту. Затем достает варенье из холодильника и снова вздыхает.

– Не бережешь ты себя, Ника, скоро совсем на тень станешь похожа, – перед носом появляется дымящаяся кружка со смешным тюленем и горбушка белого хлеба с маслом и клубничным вареньем наверху. Мое любимое лакомство с детства, которое я в жизни не променяю ни на какие пирожные. Вот только сейчас оно мне даже в горло не лезет и мама это видит. Она подвигает тарелку еще ближе и садится напротив, плотнее укутываясь в серую шаль.

– Кушай.

– Что-то не хочется.– Слабо улыбаюсь. – Я лучше Милке оставлю на утро.

– Мила голодная не останется, – с нажимом говорит мама. – Завтра у соседки займу и куплю что-нибудь вкусного к завтраку. И слышать ничего не хочу, пашешь как проклятая с утра до ночи и крошки во рту за целый день не бывает. Ешь, давай.

Все ее слова пропитаны не укором, а переживаниями. Как и взгляд карих глаз, в которых плещется боль. Блестящий академик в прошлом, а сейчас продавщица в сигаретном киоске. Могла ли она думать, что когда-то станет вот так жить? Впроголодь. Перезанимая у соседей, чтобы дотянуть до зарплаты? Вряд ли. Я до сих пор слышу, как она по ночам тихонько плачет. Особенно, когда моя младшая сестра снова находит себе проблем на голову, а разгребать приходится маме. В основном Ирка попадает на деньги, которых у нас попросту нет. Последний ее залет обошелся нам слишком дорого и пришлось продать стиральную машинку вместе с микроволновкой, чтобы откупиться от отморозков. Но разве Иру это как-то останавливало? Снова ночь, снова ее где-то носит. Вот истинная причина того, почему мама на ногах. И я готова своими руками придушить младшую сестру за это.

Хотя я тоже хороша… свалилась матери снегом на голову год назад вместе с трехлетней дочкой на руках. Без вещей, без обуви, без игрушек. С огромными от ужаса глазами и выскакивающим сердцем из груди. Я даже толком не могу вспомнить каким образом успела захватить документы, когда муж в пьяном угаре выгнал нас из квартиры. Дорога домой тоже прошла в тумане. Вот я отдаю последние пятьсот рублей мужчине на потрепанной годами волге, а вот я передаю заснувшую Милу маме на руки, но сама не прохожу в квартиру. Прикрываю дверь с обратной стороны и долго рыдаю на лестничной клетке. Даже когда неизменная серая шаль опускается на продрогшие плечи, слезы продолжают стекать по щекам. Но так тихо, что я уже не прикусываю губы, чтобы не перебудить всех соседей своим воем.

– Тише, доченька, все утрясется. – Гладила меня мама по волосам прямо как в детстве. – Переживем и это.

Ее слова не стали бальзамом на израненное сердце. Но услышав их, я немного пришла в себя. Как ни печально это звучало, но мама знала, что говорит. На ее долю выпали суровые реалии, где от отсутствия работы отец, тоже некогда интеллигентный и уважаемый человек, на глазах спился и бросил маму с двумя детьми на руках. И женщина, которая в одиночку вытянула дочерей – погодок, лично в моих глазах была сильной личностью, к которой стоило прислушаться. Да, детство и юность трудно было назвать легкими, но… она старалась сделать их чуточку светлее, как всегда ограждая и закрывая нас своей спиной от всех проблем. Которые, словно острые стрелы вонзались в нее на каждом шагу. Странно, что из нас двоих, только я выросла и старалась отблагодарить маму за все, что она для нас сделала. Ирка же до сих пор жила в свое удовольствие и даже не задумывалась над тем, что мама устала. И что она не вечная.

– Никусь, ты бы отдыхать пошла. – Мама поглаживает мое предплечье и заглядывает в глаза. – Вообще не спишь, вид такой уставший.

–Нужно текст закончить, – устало киваю на монитор, – заказчик ждет. А с ним счета по коммуналке, оплата садика для Милки и твои лекарства.

И это я еще тактично умалчиваю о том, что холодильник тоже нужно наполнить. Потому что вся мамина зарплата уходила на погашение долгов. А Ирка приносила копейки, которые потом же обратно изымала на свои гульки. И хотя это все остается в моих мыслях, мама прекрасно понимает меня без слов.